Сверток за спиной Орвара оказался двумя спальными мешками, причем молнии на них были вшиты так хитро, что при желании из двух мешков можно было составить один. Было бы желание, о чем он и поинтересовался.
— Пустишь меня к себе или выгонишь?
Он присел, поставив одно колено на мешок, и улыбался.
— Ты что, совсем не сердишься, что тебя выжили из собственной постели?
— Все, что мне нужно, здесь, со мной. Остальное неважно. — И ухмыльнулся так, что зубы блеснули в лунном свете. — Жизнь слишком коротка, чтобы переживать из-за мелочей.
На какое-то мгновенье Хильд показалось, что она вернулась на пять лет назад к тому прежнему Орвару. Она моргнула и посмотрела на него своим новым беспристрастным взглядом.
— Ляжем вместе, — сказала она.
Жизнь слишком коротка, чтобы оплакивать то, что невозможно вернуть.
— Уверена? — Улыбка исчезла с лица Орвара, теперь он смотрел напряженно и пристально. — Тогда советую снять одежду, холодно тебе не будет.
Холодно не было, было очень жарко. В какой-то момент Хильд даже высунула руку из мешка, смяла в кулаке горсть снега и ела его, как моченое яблоко. Орвар тут же перехватил ее руку и откусил свою львиную долю.
— Перестань, — лениво пробормотала она.
— Что перестать?
— Перестань ухмыляться с таким самодовольным видом. Ты не нашел лекарство от рака, ты просто подарил мне пару оргазмов.
— Не закрывай счет, любовь моя. Ночь только начинается. Я еще покажу тебе небо в алмазах. Оййй, ты что?!
Не выдержав такой наглой похвальбы, она зачерпнула еще снега и шлепнула на тот самый рычаг, которым он несколько минут назад перевернул весь ее мир.
— А я тебе сказала: перестань ухмыляться! И перестань…
Слова замерзли у нее на губах при виде мужской фигуры, медленно спускающейся вниз по склону кургана. Он выглядел странно даже для странной реальности Стаи: очень бледный, без обуви, в разорванной и залитой кровью рубашке. И почему-то с закрытыми глазами.
— Что с ним? — Хильд попыталась встать, но муж удержал ее. — Что такое? Ему нужна помощь.
— Нет, Хильд. С ним все в порядке.
— Но он же раздет. Замерзнет до смерти.
Орвар прижал ее к себе и гладил по спине, как испуганного ребенка.
— Уже, — сказал он. — То есть, он уже мертвый.
— Да откуда ты знаешь?
Рука на ее спине на секунду замерла, а потом вернулась к своему равномерному движению.
— Это мой отец. Его убили семь лет назад.
— Как убили? — К такому Хильд не была готова. — Кто?
— Прежний конунг. Он не был Инглингом, так, выскочка… Хорфагеры были для него слишком опасны. Он организовал ложное обвинение и убил отца, не вынося дело на тинг. Кьяртан и остальные мои друзья тогда ушли из Стаи вместе со мной и поклялись отомстить предателям.