Ну вот, обреченно подумала Хильд, еще один «сверхчеловек». Быть «обыкновенным» ему хуже ножа острого. Однако то, что произнес Хокон потом, заставило ее насторожиться:
— Ты спасла не только мою жену и ребенка, Хильд. Ты спасла меня. Без них я бы сошел с ума. Я твой должник.
Она сделала глубокий вдох. Зашитые порезы все еще болели, но руки и ноги слушались, и силы быстро возвращались в истерзанное тело.
— Я хочу уйти.
Судя по выражению лица конунга, он ее не понял. Пришлось объяснить.
— Хочу уйти из Стаи. Из Мальмё. Навсегда. Чтобы никто не нашел.
В конце концов, она была рада, что Орвар не пришел. Потому что она не хотела дышать с ним одним воздухом. Ходить по одной земле. Лететь через черную пустоту на одной планете.
Если бы по палате летала хоть одна муха, Хильд, несомненно, услышала бы ее. Но тишина была полной. Абсолютной. Гробовой.
Наконец Хокон ответил:
— Хорошо. Я помогу тебе уехать. Ты получишь новое имя, деньги и новую жизнь. И с той минуты мы будем в расчете.
1. Гьёлль — река, окружающая царство мертвых
Мед забвения ждал ее на столе в бревенчатой хижине, укрытой от ветра под прибрежной скалой. Вчера запечатанный белым воском коровий рог привез из Уппсалы Хельги Левша. По уговору с конунгом, Хильд должна была выпить волшебное питье до последней капли. Тогда она забудет Орвара, Стаю и все страшные события последних месяцев. И дружбу с Фрейей. И свою первую, такую неудачную любовь.
Она накрыла рог салфеткой и оставила на столе. Теперь Хельги сидел на крыльце с пачкой сигарет и кружкой кофе, а она блуждала в скалах.
Крошечный пляж, на котором стояла хижина, был не виден с моря, причалить к нему мог лишь тот, кто хорошо знал здешние места. С остальной частью острова временное убежище Хильд связывала крутая, больше похожая на козью, тропа. Но были еще узкие, хитро спрятанные среди огромных валунов тропки, по которым и блуждала она вот уже три недели.
Нет, первые дни, конечно пришлось сидеть дома у печки. Болели швы, мышцы, болела душа и сердце. Но кожа срасталась, грубые валики рубцов бледнели, а сердце… его боль должно было излечить забвение, залитое в коровий рог.
Хильд и сама не понимала, почему не выпила мед сразу, как только получила его. Неужели она еще на что-то надеялась? Но Хельги молчал и не торопил ее, только курил и щурился на свинцовые воды озера Маларен. А она с утра бродила среди скал, пытаясь понять, как ей жить дальше.
Она подстелила под себя куртку и села на защищенный от ветра и брызг песок под нависшим скальным карнизом. Закрыла глаза и подняла лицо к небу, ожидая, когда случайный луч солнца пробьется между низкими облаками и коснется ее влажной кожи.