И оно подобно музыканту звонарю,
Биением гремит – люблю,
О сколь люблю!
Ему бы песнь спеть о любви,
Да так, чтоб горы задрожали,
Деве кротко пожелать – люби
Душа моя люби!
Ужель напрасно юноши стенали,
Посвящая гимн проказнице весне,
Прославляя чарующие дали –
О сколь они мечтали!
Стремились к недосягаемой мечте
Любимым быть хотя бы раз на этом свете,
Ибо в ином уже не быть в той ласковой поре.
Ужель не грезят тайно девы о поэте
И строфы эти не взбудоражат чью-то кровь.
Но песнь не умолкает подобно сияющей комете.
О вдохновенье юности – беспечный зов,
Последний вдох пред жизнью вечной,
Такова юная сердечная любовь.
Но все усилия оказались напрасны, столько сил сердечных юных потрачено им зря, ради прихода к тому, с чего начинал, с одиночества. Впрочем, может быть он жил долгое время в иллюзии, будто нужен деве, в которую влюблен, и потому ошибался. Тогда, помнится, он писал:
Я мог бы царей земных одним лишь словом покорить,
Нежели от глада умирать под вашими высокими стенами!
Ах, мне бы красками поэзии лик свой преобразить,
И всецело стать любимым вами!
Для неё он навсегда остался пустым местом, которое не отбрасывает тень. А ведь она могла бы развеять его поэтические грезы, по-человечески объяснить отсутствие чувств в девичьем сердце. Но что для женщин мужские чувства? Ничто! Им нужны мужчины, обладающие развлекательными качествами, такие как болтливость, блудливость, коммуникабельность, стремительность, материальное благополучие тоже им не помешает. Всего этого нет в Миролюбове, и никогда не будет, во-первых, сие не в его характере, во-вторых, сие ему противно, и, в-третьих, сие не христианское поведение, оно всецело языческое. Годы жизни потребовались Миролюбову, для того, чтобы понять себя и своё место в мирской жизни. Теперь же в нём лишь покой и умиротворение, безмятежность чувств. Открывши блокнот, он дописал:
Я, может быть, ошибся, вас однажды полюбив,
И не было б тогда той душевной брани.
Ах, мне бы в ту пору трезвенья щит,
Но мы не властны над нашими сердцами.
Хорошо, что он любит не только размышлять о былом, но и гулять по сему парку. Любит также фотографировать устаревшим фотоаппаратом, понравившиеся ему пейзажи, запечатлевая красоты Божьего творения, кои подобно его воспоминаниям уходят безвозвратно, кои можно сохранить лишь в памяти своей.
Возле пруда Миролюбову повстречался одинокий старик, который заметив его, словно найдя собеседника, начал говорить про местную живность, про уток и рыбу. Миролюбов в ответ лишь кивал главою, не зная, что ответить старику, ведь незнакомые люди приводят его в смущение и безмолвие. Ему пришлось кивнуть на прощание и пойти дальше. Только потом он сообразил, что сей одинокий старец, это он сам в будущем, по крайней мере, на то очень даже похоже. Одинокая молодость, одинокая взрослость, затем одинокая старость, закономерность жизни ясна, насколько ясен нынешний день. Впрочем, сейчас в помыслах Миролюбова прибывают воспоминания о юности. Но тот старик олицетворяет его будущую старость. Удивительным образом переплелось время в данное мгновение жизни.