Мы с девочками сидели на стульях, словно три парки и слушали, мечтательно поедая попкорн.
Макс был в ударе. Кровать буквально билась о стену. Женщина стонала и плакала. Макс рычал, словно Минотавр. Я шутила, подыхая от зависти.
Как же мне хотелось быть там, ощущать всем телом его тугое мускулистое тело. Смотреть в черные матовые глаза. Гладить пальцами шерсть на мощной груди. Но я сидела по ту сторону стенки, не нужная и шутила над девушкой, которая была сейчас с ним.
Когда кроватные пружины затихли, мы еще долго сидели, не в силах встать.
– Боже… – выдохнула я, не сдержавшись. – Боже! Какой мужчина…
– Фу! – сказала Бонечка. – Он же проститутка.
Она никак не могла понять, что некоторые занимаются сексом абсолютно бесплатно. Просто для удовольствия.
– Пойдемте, тоже покурим, – сказала Ирка.
Ее заметно коробило и я понимала, что это не из-за Макса. Из-за меня. После того разговора на кухне, мне не всегда удавалось скрыть, что я чувствую. Ей это отчего-то не нравилось.
Мы поднялись и на цыпочках переместились на кухню. Прикурили, чуть не стукнувшись лбами и выдохнули, словно пережили то же блаженство, что и партнерша Макса.
– М-да, – сказала Богдана, выпуская из ноздрей дым.
– Да, уж, – поддакнула Ирка.
– Вы понимаете, что во всем Хабаровске, осталось лишь три не оттраханные им женщины? – никак не могла успокоиться я. – Мы!
– Зато, он покупает продукты и квартплату с нас не берет.
– Ну, и?.. Мы ему готовим, стираем, гладим и делаем уборку, сразу на две квартиры! Как жены: жратва и работа, а секс – андэ.
– Ты готова платить за квартиру, чтобы с ним разочек потрахаться? – уточнила Бонечка.
– Иногда, – допустила я, но тут же поправилась: – Иногда мне кажется, что мы – неликвид, который даже Макс не хочет…
Они умолкли.
Если взглянуть на все с этой стороны, выходило на самом деле обидно: Макс был из тех парней, которые трахают все, что движется. А что не движется, они толкают ногой и все равно трахают. Иногда я видела, как из его квартиры выходило нечто Такое, что я со двора на окна заглядывалась: не растет ли на подоконнике Аленький цветочек.
– Может, он нас просто не хочет терять, как друзей? – возразила Богдана, которая была категорически не согласна считать себя неликвидом. – Ведь он же нас любит. Как подружек! Ну, кроме тебя… Тебя он никак не любит.
– Пошла ты! – я залпом допила остатки вина.
– У тебя сведения устарели, – Ирка все еще боялась, что я опять запью и сорву рекламную кампанию. – Он теперь относится к ней намного лучше. С тех пор, как она перестала пить с тобой и стала похожа на человека. А теперь, когда она еще абонемент в фитнес-клуб купила…