Я слегка прикрыла глаза. Его лицо было совсем близко. Так близко, что я видела свои отражения в его черных, как пуговицы, зрачках. Совсем, как в тот вечер… Когда он слез с меня. Удивленно посмотрел на свой член и спросил, чуть нахмурив брови:
– У тебя что, месячные?..
Вынырнув из воспоминаний, я отодвинулась от него. Буркнула еле слышно:
– Тогда я действительно была девственницей… Ты слышал ведь свою маму.
Дима вне всякой логики ударил кулаком по столу. Рывком поднялся, грациозный и быстрый. В черной облегающей водолазке из кашемира и черных, джинсах, туго обтягивавших мускулистые ляжки, он был похож на актера, художника, танцора, писателя… На кого угодно, только не на братка. Я отстранено подумала, что у него должно быть, стальные, в титановом опылении, яйца. Так одеваться, не теряя авторитета, мог лишь Супермен.
Его мать была его криптонитом.
– Да заткнись ты! – рявкнул Дима вне всякой логики, затем раздраженно сел. – Идиотка! Господи, какая же ты идиотка!..
Я заткнулась, оскорбившись до слез.
Вспомнила Бонечку, которая сидя на коврике, натягивала сапоги. Надо было с ней уйти, оставив ключик на гвоздике и записку: «Суп в кастрюле, тарелки в шкафчике». Дима и без меня бы справился. Кофе же отыскал.
Вряд ли он стал бы читать мой дневник или красть заначку.
Я моргнула, опустив голову, слезы капали на руку и я торопливо обмакнула их о халат. Чего он вообще от меня хотел? Извинений за то, что напился и счел меня достаточно привлекательной?
Пока он смотрел в окно на собственные окна, я быстро вытерла слезы.
– Не реви! – рявкнул Кан таким тоном, словно это я его изнасиловала.
«Мудак!» – подумала я, громко всхлипнув.
Дима сузил глаза и я запоздало вспомнила, что вампиры могут мысли читать.
– Ты сама этого не хотела!?
– Так все насильники говорят…
Кан подавился кофе. «Насильники?!» – вопили его глаза. Он овладел собой. Прокашлялся. Собрался с доводами и снова попер в атаку.
– Ты!.. все лето вертела передо мной задницей, – зашипел Дима, не сводя с меня свирепого взгляда. – Я от тебя открещивался, как мог! Ты видела, что я пьян? Ты, блядь, не понимала, что я мужчина?
– Прекраснейший из живущий, – буркнула я. – Го-о-с-споди! Ты сам понимаешь, как это звучит?!
– Знаешь, что я понимаю? Что ты считаешь, будто бы я все тот же наивный лох, который на Оксанке женился!
– Тот был моложе, – отрезала я. – И не был ебнутым на всю голову…
Он развернулся рывком и я тотчас замолчала.
Дима кончиком языка провел по зубам, словно проверял, достаточно ли те острые. Я шмыгнула носом и решила подробнее изучить ладонь. В частности, линии Здоровья и Жизни. Линия Здоровья состояла из звеньев, это был не очень хороший знак.