– Не зарывайся, ясно?
Я промолчала.
– О чем ты говорила с мамой, Ангела?! – надавил он.
– Так… Ни о чем.
Дима снова провел руками по волосам.
– Ты рассказала ей?
– Ты с ума сошел?! – вскинулась я. – Ее бы это убило!..
– Тогда почему она так смотрела?
– Как – так?!
– Как будто все знает.
– Дим, ты точно со странностями. Как ты себе это представляешь, вообще? «Теть-Занноська, вас Димоська меня тлахнул! И дазэ не до дому не пловодил! Я под доззем шла!» и она такая, со стула в обморок: «Не проводил до дому? О, господи! Моя сын не джентльмен!»
Какое-то время он таращился на меня, выпученными глазами. Губы то и дело вздрагивали, обнажая то верхние, то нижние зубы, но ничего подходящего ему на ум не пришло.
– Что у вас с Максом? Насколько громко мне извиниться за то, что произошло?
– Тебе с чего извиняться? Ты спросил, он соврал.
– Технически, мы с тобой флиртовали.
– Он думает, ты меня продвигаешь, потому что я с тобой сплю. Так что, технически, пусть сам извиняется.
Кан слегка подумал, покрутил мысль туда-сюда. Затем махнул на меня рукой.
– Да кстати, все хотел спросить, забываю: а почему ты – Лена? Или, это что-то ужасно личное?
Я хмуро шмыгнула носом. Хотела правду сказать, что хотела вернуться к Скотту, но что-то подсказывало: нельзя. Надежда опять начищала крылья. Я знала Димину мать. Если она сочла меня достойной невесткой, он никуда не денется. Главное, не косячить.
– Я думала, – ответила я, – что тогда, в Сеуле, прикончила эту телку. Ну, ту… Вчерашнюю. Свету. Я боялась, что меня посадят в тюрьму.
Он промолчал и я осмелилась поднять взгляд. Дима был в ступоре, чего с ним не случалось с тех пор, как мы возобновили знакомство.
– И все? Почему ты мне не рассказала? Господи… Ведь я тебе не чужой!
Я всхлипнула. Закрыла рукавами лицо.
– Да уж, весь свой, в доску!.. Ты даже не веришь, что на меня негр напал, хотя сам видел, с какой рукой я приехала.
– Я был уверен, ты огребла от Скотта. Ты далеко не первая, уж прости, с кем он в любовь играет!..
– Ты просто не можешь поверить, будто другой мужчина видел меня достойной любви. В твоих глазах я – шлюха и интриганка. В твоих глазах, я этого заслуживаю… Ну, так вот, Скотт видел меня иначе! Он видел во мне девочку, на которую напали. И тех людей вокруг, что считали меня шлюхой. Как ты! Можешь считать свою мать занудой, которой хочется внучеков, но она знает, как я тебя любила. Но ты никогда не верил тем, кто любит тебя. Скотт верил!
Дима вспыхнул под моим взглядом и на какое-то мгновение в его лице проглянул тот, прежний Дима. Если мальчик, который был женат на Оксанке, на самом деле был мертв, то сейчас он восстал, чтобы покраснеть и заткнуться, крепко сжав губы.