– Так, Беридзе, тебе сколько на общение с матерью нужно будет? – спросил Иваныч.
– Ну минут 20, думаю.
– Какой 20, у нас всего после отбоя 1 час на общение с родными, потом пацаны работать начинают. Тебе 3 минуты даём как новичку, тебе ясно?
– Да, ясно.
Через час Беридзе получил в руки телефон и начал с замиранием сердца набирать цифры на память. Телефоны арестанты получали через «дороги» – систему верёвочной связи, опоясывающую тыльную сторону блока изолятора П-1. Дырки в окнах были маленькие, и сквозь них арестанты просовывали верёвки, к которым и крепили те самые малявы24, связывающие хаты арестантской почтой. И на весь блок П-1 было несколько телефонов, которые хранились в потайных местах, про которые уважающие себя арестанты вслух не говорили, ну а если разговор и заходил за телефон, то за его аренду администрации щедро выплачивалась ежемесячная подать или оброк, смотря где и как говорили.
У каждой камеры был ровно час на то, чтобы все успели позвонить родным, близким и услышать их голос. При этом вновь прибывшим арестантам предлагалось организовать грев, пополнив счёт номера или забросив денег в общак на карту смотрящего или его близких друзей на воле. Набрав номер матери, Беридзе с замиранием сердца выдавил из себя:
– Мама, это я, Георгий, у меня всё хорошо, – начал Георгий, сев на скамью и крепко сжав телефон правой рукой.
– Что? Как ты звонишь, тебя что выпустили? – дрожащий голос от волнения прокричал в трубку
– Нет, не выпустили и не выпустят. В общем, нормально всё. Вы адвоката видели?
– Да, видели, оплатили ему вознаграждение, он сказал, что срок будет большой. Ты действительно торговал наркотиками?
– Да, – еле сдерживая слёзы и давя в себе злобу на самого же себя, ответил Беридзе.
– Ну как так, сынок? Ну что тебе не хватало, всё же было!!! Всё.
– Ладно, в общем, у меня просьба, этот номер запомни и положи на него завтра 2 000 руб. Я тебе буду периодически звонить. У меня тут нормальные условия, мне тут сказали, что ты уже можешь мне передачку принести. Я тебя очень люблю, извини меня, пожалуйста, отцу и брату передавай привет, – едва сдерживая слёзы и теряя самообладание, произнёс Беридзе, жадно глотая подступивший ком к горлу.
Комок к горлу подступил так сильно, что Георгий не смог его сглотнуть, и из глаз посыпались слёзы ручьём, Беридзе хотел продолжить диалог, но не смог и сам положил трубку. Закрыв глаза руками, он начал плакать, обхватив свою голову руками. Спустя короткое время ему стало чуть легче, он налил в стакан воды и выпил, сердце стало стучать чуть тише.