– Как следует, да… Мы обязательно его найдём. Для тебя я из-под земли добуду твоё сокровище, мой ангел, – генерал поцеловал нежную ручку. – Только умоляю, не появляйся в деревне, тебя могут узнать. Божены больше нет, есть Елена Ивановна, но осторожность не помешает… Ради Майечки, хорошо?
– Хорошо, – улыбнулась Божена, и на её щеках заиграли ямочки.
– Обожаю тебя!
***
Невысокий мужик с бегающими глазками стоял на веранде, переминался с ноги на ногу и теребил в руках шапку.
– Что у тебя? – выглянул к нему генерал.
– Барин, – поклонился мужичок, – этот сукин сын браслетку на руке под рукавом носит, потому и в доме не нашли. Пошёл я, стало быть, на станцию, а там этот Илья стоит, газетку читает. Я недалече наблюдаю. Рукав у него задрался, а там браслетка женская на руке. Как вы и говорили: золотая с зелёными камушками.
– Вот как!
– Я вот что… Мы подкараулим его где-нибудь в тихом месте и отнимем цацку. Ну, вроде как ограбление. Что скажете?
Николай Григорьевич задумчиво наблюдал как дворник посыпает речным песком дорожку.
– Хорошо… Только аккуратно, слышишь? Не покалечь и не пришиби.
– Не сумлевайтесь, барин.
Илью подкараулили у реки, когда он пришёл в сумерках проверить жерлицы. Он постоял немного, наслаждаясь речной прохладой, не замечая, как сзади приблизились две бесшумные тени. Сунули лицом в песок, заломили назад руки… Илья захрипел и повалился на берег, выгибаясь в конвульсиях.
– Это чего с ним?
– Падучая у него…Чего смотришь, снимай браслетку и дёру!
– Она? – Грубые пальцы с трудом расстегнули замочек.
– Она-она, уходим!
Илье было уютно лежать на нагретом за день песке, будто дома на перине. В голове лёгкость и пустота. А ведь что-то было такое…такое неприятное.
Он поморщился, с трудом сел, отряхнулся, и сердце ухнуло: не почувствовалось на запястье привычной тяжести браслета.
Илья тонко заскулил, ощупывал себя, и как слепец шарил руками по песку.
– Божена, Боженочка… Сейчас я тебя найду, потерпи, родная. Сейчас, сейчас… – скулил он.
И тут вспомнил всё. И закричал страшно, дико, отчаянно:
– Бо-же-на!!!
***
Генерал через остеклённые двери вышел в сад, где в тени на скамье отдыхала Божена. Поодаль гуляла няня с малышкой. Майечка хныкала и тянула руки к матери: Божена не любила возиться с детьми.
– У меня для тебя сюрприз, Божественная моя!
– Вот как? Надеюсь, приятный? – улыбнулась Божена.
– Вашу ручку, мадам. – Николай Григорьевич поцеловал руку и замкнул на запястье жены золотой браслет.
– О, дорогой, спасибо! Как же тебе удалось?
– Пустяки, Боженочка.
– Еленочка, – поправила его Божена. – Но всё-таки?