Шаг. Ещё шаг. ещё шаг. Если он не успеет?.. если промахнется?.. если выстрел услышат те, кто сделали это со всеми теми людьми?.. Татьяна! Если он сейчас не выйдет отсюда…
Нет! Он выйдет!
Свет усилился, шаги ускорились, и в проеме появился мальчишка с лампой-керосинкой типа «Летучая мышь». Лет двенадцати. Веснушчатый, немного чумазый, в дутом пуховике и в такой же дутой ушанке, с замотанным до носа шарфом, но видимая часть лица и рост не оставляли сомнений: это был именно мальчишка. Он замер, уставившись на Илью, перевел удивленный взгляд на шерстяной клубок: он явно не понимал, зачем человек в темном проеме намотал на руку шарф и выставил этот куль перед собой, словно это оружие. Мальчишка не был вооружен.
Илья тоже замер. Он не ожидал увидеть ребенка. Но не опустил пистолет, целя мальчишке точно в голову.
Что делать? Наброситься на пацана и связать? Оставить его здесь, а самому бежать, поскорее забрать Татьяну и уходить в лес? Пристрелить маленького людоеда? Но это же ребенок! Разве можно убивать ребенка! Помнится, раньше на такое был негласный запрет и в кино, и в книгах, и в играх… Исключение — только для трешовых фильмов и сериалов про зомби, герои которых — в последние годы очень толерантные — изредка стреляли маленьких плотоядных упырей, уже мёртвых, с глубоким сожалением и скорбным видом. По всем правилам надо бы и Илье тогда устыдиться, схватить в охапку это-же-ребенка, спасти его от домашнего насилия (это ведь насилие — кормить ребенка человечиной!), отвести в Убежище и кормить макаронами, гречкой и добытой собачатиной и объяснить ему, что людей есть — это очень плохо (ведь к двенадцати-то годам он, конечно же, не знал этого).
Но вот хрен там! Этот гаденыш, если его сейчас не привалить, пусть не прямо сейчас, а позже, когда его родственнички схватят Илью и его любимую женщину, будет жрать их. Не как зомби из кино, сырыми, а в виде супа или жаркого, а потом кости их сюда отнесёт и аккуратно рассортирует и разложит.
Нет! Не бывать этому! Кончилась толерантность!
Илья нажал на спуск, раздался глухой хлопок, стреляная гильза обожгла запястье, во лбу у пацана, чуть выше правой брови появилась маленькая темно-красная дырка. Пацан даже не выронил лампу. Как стоял, так и хлопнулся навзничь. Илья быстро размотал шарф, выкинул гильзу и снова замотал пистолет. Теперь «Макаров» стал теплее.
Он быстро вышел в гараж, взял из руки мёртвого пацана «Летучую мышь» и осмотрелся. В паре метров от поднятых на две трети рольставен лежал заполненный почти наполовину грязно-бурый мешок, бывший когда-то былым. В такие раньше упаковывали муку, сахар и всякие удобрения. Заглянул внутрь… Он не сомневался в том, что увидит. Загасил лампу и швырнул в сторону мёртвого людоеда.