Лишённые возможности разведения костров на передовой солдаты проявляли смекалку кто как мог. Кто наложит щепок в котелок на дне окопа, подожжёт их и греет руки над ним, с умилением глядя на желтые языки пламени, как на лучшего друга, как на своего любимого ребёнка. Кто сделает в стенке траншеи маленькую земляную печку, такую глубокую нишу, заполнит её всяким горючим мусором, бумагой, щепками, ветками, сучками и сидит на земле перед ней, уставится на огонь, замрёт, как змея на весеннем солнышке. И хотя всё это происходило в тёмное время суток, но всё равно не поощрялось начальством, за такое могли и наказать, поэтому некоторые самые находчивые рыли глубокие норы в стенке окопа, а уже в них устраивали земляные печи, дым из которых выходил по специально сделанному в земле отверстию-лазу, который выполнял роль печной трубы. Вот это самые лучшие минуты в жизни солдата на передовой! Лежит он в своей берлоге, в своём маленьком домике, отгороженный от войны, бед и забот толстым слоем земли, глядит на огонь в стенке, подкладывает в него веточки, а на душе спокойно и радостно, и хочется чтобы это не прекращалось, чтобы лежать вот так здесь долго-долго, пока война не кончится, а потом одним ясным и прозрачным мирным утром вылезти наружу, развести руки в стороны и крикнуть: Здравствуй, солнце! Я живой!
Она помнила смутно, как появилась на свет. Какой-то шум, яркие всполохи, равномерное движение куда-то под непрерывный рокот. Кто я? Где я? Рядом лежали сёстры. Много сестёр. Все такие красивые в своей похожести. Все такие похожие в своей красивости. Потом темнота. Тишина. Все молчат. Все ждут. А что ждут, никто не знает. Потом, устав от ожидания чего-то непонятно чего, стали общаться между собой, знакомиться. Очень трудное это дело, если нет имён, надо ведь как-то отличаться друг от друга, чтоб не путаться, а то общение будет выглядеть так:
– Извините, не с вами мы только что обсуждали масляные пятнышки на моих боках?
– Ну что вы! Мы говорили о ровном ободке снизу и острой головке!
Сёстрам нужны имена, но никто никаких имён отродясь не знал, поэтому для простоты всех пересчитали и каждая запомнила свой номер.
– Я номер 1057, а ты? – обратилась к ней ближайшая сестра.
– А я 349!
Теперь можно было не только начинать любой разговор, но и продолжить его спустя некоторое время, главное не забыть, с кем о чём говорил, хотя сестёр много, а тем для разговора мало, у всех масляные бока, ободки снизу и острая головка. А о чём ещё говорить?
Однако же среди всех сестёр нашлась и такая, которая умудрилась подняться выше повседневных будничных тем и стала говорить всем, что ничего на свете просто так не бывает, что всё кругом взаимосвязано, и если кто-то создал всех сестёр, то это для чего-то да нужно. Сёстры задумались. Да, в самом деле, и масляные бока, и острая головка, всё это неспроста. Бока могли быть сухими, а головка плоской, а ободка снизу вообще могло не быть. Но они же ведь все есть! И у всех они одинаковые! Разве возможно такое совпадение? Нет, невозможно. Кто-то создал всех сестёр по одному плану, по одному образу и подобию, и не случайно, а специально для какой-то цели.