Последние минуты самые гадкие. Приговорённые перед казнью так себя, наверное, чувствуют.
– Живот крутит. Где тут у вас отхожее место? – Дай прикурить! – Не могу на месте сидеть. – Ты чё такой растрёпанный? Где твой бравый вид? – Валенки не по размеру, особенно левый, всё с ноги норовит слететь. Есть у кого запасная портянка? – У тебя, брат, ячейка очень узкая и мелкая, сидеть неудобно. – Странно, столько времени прошло, а рассвета всё нет. – Ну, что ты мечешься, давай сядем, покурим спокойно! – Братцы, вы новость слышали? – Ты вещмешок спереди повесь, котелок от мелких осколков закроет. – Не, бежать неудобно, спадывает. Сам-то почему не перевесил? Лучше лопату под ремень, она толще, живот закроет. – Никто Самохина не видел? – А это кто? – Ну, мелкий такой, шинель до пят. – Отойди, у тебя изо рта воняет. – Братцы, засуньте мне руку за шиворот, почешите между лопатками, вши грызут, сил нет! – Сейчас вперёд пойдем, тебя немцы почешут!
Часов ни у кого нет, даже у ротного. Сколько сейчас времени? 6? 7? Бог его знает, зимой светает поздно. Зачем нас так рано подняли, если всё равно кругом темно, ничего не видно и всё никак не рассветёт? Хотя зачем нам этот рассвет? Жить-то осталось всего ничего. Куда нам торопиться? Сиди в окопе, вдыхай морозный утренний воздух, смотри на свой пар изо рта. Кто его знает, может, ты видишь его в последний раз. Да когда же уже? Нет сил больше ждать!
Ротный в сопровождении местного лейтенанта и назначенных им старших-командиров взводов обходит своих солдат, проверяет наличие патронов и гранат, куда их солдаты засунули, рассовали по карманам или в вещмешки бросили. За ними только глаз да глаз! Не проследишь, они без боеприпасов в атаку побегут. Нашёл одного, отчитывает его беззлобно матом, качает головой. Солдат с виноватым видом судорожно перекладывает гранаты из вещмешка в карманы. С немецкой стороны иногда светят ракетами, дают пару коротких очередей трассирующими и замолкают.
Кажется, что прошла целая вечность. Вроде светать стало. Первый взрыв на немецкой стороне застал нас врасплох. Столько его ждали, а он, как всегда, рванул неожиданно. За ним второй. Третий. Четвёртый. Куда они бьют? Траншея же ближе, это даже отсюда видно. Опять, сволочи, работают по площадям, без пристрелки, корректировщиков у них нет, или выставить их поленились, это же надо людей отправлять к стрелкам, провод разматывать, а вдруг как убьёт? Вот и лупят с перелётом, чтоб с гарантией, боятся по своим попасть сослепу. Сейчас выпустят пару-тройку десятков снарядов по пустому месту, руки потрут и скажут, мол, а чё? Мы своё дело сделали, команду выполнили, отстрелялись. Какие к нам вопросы? Им главное позиции свои не засветить, чтоб их самих не накрыли. Спрячутся где подальше за лесом и шмаляют оттуда, да только же разве попадёшь по узкой траншее с 3-х километров да без корректировки? Вот и всё. Недолго музыка играла. Минут пять работали, не больше. Немцы сейчас «Ахтунг!Ахтунг!» и к своим миномётам бегут нас встречать. Молодцы артиллеристы! Всех супостатов разбудили и подготовили!