Рядом воронка, кажется. Надо в неё заползти. Подтягиваюсь на руках. Изгибаюсь всем телом как змея. Оглядываюсь. Ноги на месте. Почему я их не чувствую? Почему они не шевелятся? С трудом доползаю до воронки, скатываюсь вниз. Ну и вонь. Дышать вообще нечем. Вжимаюсь в дно. Тут немного лучше. Я чуть ниже уровня земли, осколки не должны залетать. Разве что ещё раз шарахнет поблизости. Снова удар. Это конец. Я не могу больше это терпеть. Я бы побежал, но ноги не слушаются. И если я встану на них, то меня порвёт пополам. Руки все в крови. Это моя или братка? Ё… в … от! М…..нь три………ый! Х…………………т! …………………….!!! .............................!!! ………………………..!!! Ещё один удар. Ещё ближе. Кажется, там, где я до этого лежал. Братка, наверное, разорвало на куски. …………………!!!!! ………………!!!!! ……………………………!!!!! Это не воронка. Это дикий конь, которого объезжают и он подпрыгивает, брыкается в разные стороны и визжит диким голосом! Кажется, меня сверху зацепило, как будто по спине что-то течёт, или мне кажется?
Господи Иисусе! Нам всегда говорили, что тебя нет, и никогда не было! Прости меня, грешного! Ты один мне можешь помочь! Спаси и сохрани, господи! Я уже оглох и почти ослеп! Я продырявлен в нескольких местах и истекаю кровью! Я много грешил в этой жизни! Я, наверное, заслужил смерть, но я не хочу умереть сейчас в таких страшных муках! Дай мне искупить свои грехи! Не перед Родиной, перед тобой! Дай мне выжить сегодня! Я обещаю бить фашистскую сволочь до последней капли крови! Я готов погибнуть, но не сегодня! Я должен отомстить! За свои муки, за погибших товарищей, за всех, кто сложил свои головы в этой страшной войне! А если я выживу, то после войны женюсь, нарожаю кучу детей, всех выращу и воспитаю в любви к тебе! Я буду чтить твои заповеди, буду тайно ходить в церковь и молиться за всех грешников, что сгинули в этой адской мясорубке! Господи!!!
Белый потолок. Разве ТАМ есть потолки? Да ещё с мелкими трещинками. Нет, это не рай. Я ещё не умер. Я жив. Где я? Теперь боль почувствовал. Ноги болят. Значит, всё-таки они на месте. Я понял. Это госпиталь. Неужели я выжил? Не могу поверить. И не могу повернуться. Пить хочу. Надо как-то дать знать. Сказать. Крикнуть. Или просто простонать. Раскрываю рот, вместо слов какой-то хрип получается и больно в груди. Через некоторое время в лицо кто-то заглядывает. Женское лицо. Медсестра.
Я потерял сознание в том бою и лежал в воронке 2 дня, меня от обморожения спас снег, выпавший в тот же день, но он же мог меня и похоронить. Нашли меня под ним случайно разведчики, что ночью вышли в нейтральную полосу в поиск, остались там на день и увидели, как из сугроба поднимался вверх едва заметный пар от моего дыхания. Они меня ночью откопали и на носилках-волокушах вывезли в тыл. Несколько суток я был без сознания и очнулся только в госпитале на следующий день после поступления. Сейчас мне уже лучше, врач сказал, что я ещё повоюю. Это хорошо, ведь я же обет дал. Не знаю, остался ли кто ещё живой из наших в том бою, я больше никого не видел. Если кто-то выжил, то я ему передаю свой привет и пожелание скорейшего выздоровления, он, наверное, тоже, как и я, обещал бить фашистов, а обещания свои надо выполнять!