Наш полк стоял в резерве в состоянии постоянной боеготовности, машины заправлены горючим, полный боекомплект. Мы ждали приказа на выдвижение в сторону передовой, а его всё не поступало. По ночам мимо нас проезжали вереницы грузовых машин, туда с грузом, обратно – с ранеными. Последние три дня особенно интенсивно. Там явно что-то серьёзное происходило, нам не говорили, но мы-то и так понимали. Команда поступила только 11 июля. Мы рвались в бой, всем хотелось стать героями, поэтому вздохнули облегчённо – ну наконец-то!
Танковая армия на марше – это нечто. Огромная пыльная змея в сумерках ползёт по дороге, конца и края не видно, фарами – огненными глазами сверкает. Пока мы дождались своей очереди, пока заняли своё место в конце её, час, наверное, прошёл или больше. А за нами тылы ещё на много километров. Хорошо ещё сухо было, а то дорогу разбили бы так, что ни пройти, ни проехать. Мы бы добрались до места, а кухни остались бы далеко позади. Как в бой голодным идти? Утром по дороге я видел пару «рам» – немецких самолётов-разведчиков. Вынюхивают, гады.
Я думал, нам дадут отдохнуть хоть пару часов после ночного марша, накормят и заправят, но не тут-то было. Приказали перелить солярку из запасных баков в основные, использовать сухой паёк, выданный накануне, командирам собраться для получения боевого приказа. Глаза слипались, голова от бессонницы побаливала и слабость во всём теле, но что тут поделаешь? Война есть война. Нам, командирам взводов и отделений, объявили, что сегодня мы начинаем решительное наступление, что Родина на нас надеется, на нашу храбрость и героизм, что атаковать надо на предельной скорости, маневрируя, а пока велели выстроиться вдоль дороги в полной готовности и ждать дальнейших указаний. Пока ждал очередной команды закимарил в кресле. Вы скажете, мол, какой уж тут сон, когда в любую минуту ждёшь команды на выдвижение вперёд? Неужели ты совсем не волновался? Неужели сон как рукой не сняло? Всё оно так, и волновался, аж в животе крутило, и беспокоился, но залез под броню, сел в кресло, а там тихо так, тепло от проработавшего полночи двигателя (дело утром было), птиц не слышно, а рычание мимо проезжающих машин сильно приглушено, ребята кто куда приткнулись, молчат – и глаза сами собой… Оставил включённой радиостанцию, шлем надел, если что – услышу. Сколько мы так простояли не знаю. Я же практически уснул. И спал-то всего ничего, но в такой ситуации даже 20 минут могут всё решить. Когда в шлемофоне услышал команду, открыл глаза и почувствовал, что озноб кончился, в голове проясняться начало. А первые-то пошли вообще без отдыха!