Белый потолок в жёлтых разводах. Муха сидит неподвижно, словно засохла. Синяя крашеная стена в трещинах. В коридоре кто-то ходит, о чём-то говорят, слышен смех. Кому-то весело. Пахнет хлоркой, лекарствами и безысходностью. Полустанок. Пересыльный пункт. Последнее пристанище перед дальней дорогой.
Ну, вот и всё. Как быстро жизнь прошла! Детство кажется бесконечным, день состоит из множества событий и тянется долго. Каждый год – эпоха. Три года – вечность. В молодости живёшь ожиданием скорого счастья, кажется, вот-вот случится нечто, что кардинально изменит твою жизнь, ворвётся лихим торнадо, сорвёт со стен унылые декорации, и засверкают они ярким безудержным светом, и весь мир наполнится солнцем и радостью, раскроются перед тобой из ниоткуда появившиеся золотые ворота, и ступишь ты по ту сторону их, охваченный волнением, не веря в реальность происходящего, томительно предвкушая чудо. Ну, наконец-то! Но проходит время, ты успокаиваешься, рутина повседневности затягивает, хотя где-то в глубине души всё равно остаётся если не ожидание сказки, то хотя бы память о том, что когда-то ты в неё верил. Потом приходит понимание того, что сказка уже была. Именно тогда, когда ты её интуитивно ждал, она как раз и ласкала тебя в своих объятиях. Ты мог пробежать 10 км, по лестнице прыгать через три ступеньки, строить, таскать, копать, и всё сам, никого просить не надо, и даже мог сосчитать сколько звёзд в скоплении Плеяд. Твои ровесницы были молоды и красивы, а ровесники – полны здоровья, сил и планов на будущее. Ты писал стихи, сочинял музыку, играл на гитаре и пел. Это ли не сказка?
За окном серое низкое небо, снег торопится упасть на землю. Куда спешишь, приятель? Что хорошего ждёт тебя внизу? Недолго снежинке красоваться на вершине сугроба, закроют её от света миллионы таких же как она, раздавят и переломают её лучики, спрессуют в жёсткую ледяную кашицу, которая по весне превратится в серый грязный сугроб и исчезнет навсегда. Однако же поток снежинок завораживает. Как река. Как огонь. Что-то мне всё это напоминает.
Серое небо сквозь голые тополиные ветки. Поздняя осень ветром играет в них или они сами раскачиваются, об ушедшем лете плачут? На оконном стекле капли. Много капель. В большинстве своём они неподвижны, но некоторые, устав висеть, начинают двигаться вниз. Вот одновременно две поехали. Самое трудное – начать. Надо дотянуться до другой, той, что ниже тебя. Если удастся, то капли соединяются в одну большую, словно первая съедает вторую, и дальше уже легче. Рывок вниз, и снова остановка. Силы кончились. Надо новую каплю съесть. Кто первый до конца стекла доберётся? Та, которая слева, или та, что справа? Я внимательно слежу за ними. И, кажется, даже болею за одну из них. Мне всё равно делать нечего. В тихий час попробуй усни. А другие дети спят, кажется. Или нет? Лежат с закрытыми глазами и о чём-то своём думают. Мне повезло, я у окна лежу, могу за каплями следить, а им как себя развлечь, время протянуть?