Под ногами почва начала становиться более мягкой, вот уже хлюпающей. По середину своих замшевых туфлей – моя парадная обувь – увязали ступни, на что мне, конечно, было все равно. Потом твердь и вовсе становилась непроходимым ручьем. Через него справа было перекинут тонкий зеленый ствол, на который я грациозно вскочил и, балансируя, достиг другого берега. Глубоко в размышлениях, я слабо воспринимал свое окружение. Пожалуй, если бы вдруг я набрел на болото, утонул бы я раньше, чем это заметил.
Но что? Что такого большого мог я сделать здесь? На краю света мне виделась куча возможностей заночевать голым без единой спички, или отправиться в горы, “хотя бы” на 2 тысячи метров. Но здесь все было таким гладким, комфортным, что ничего бы до конца не впечатлило строгого зрителя в моей голове. В отчаянии я решился на очередное безрассудство. Развернувшись, я двинулся к наиболее крутому склону, ведущему в зияющий, пестрящий бронзой овраг, и бросился вниз. Мелко перебирал ногами, вырывая влажные куски земли из склона; цеплялся за деревья, пытаясь сбавить скорость скольжения по прятавшимся под гниющей листвой камнями. Все это приводило меня в реальность, что было необходимо для сохранения жизни. И было все это на грани контроля, чему я был несказанно рад. Под конец я таки запнулся об предательский корень и встретился лицом с мягкой подушкой пахнущего покрова.
Ничуть не удовлетворенный, я полежал таким образом несколько минут, пока не замерз снова и не пошел назад.
У этого термина существуют и другие значения, см. Джихад (значения).
Запрос «Джихадизм» перенаправляется сюда. На эту тему нужно создать отдельную статью.
Джиха́д (от араб. الجهاد [dʒɪˈhɑːd] – «усилие») – понятие в исламе, означающее усердие на пути Аллаха, борьба за веру[1].
Джихадом в исламе также является борьба со своими духовными или социальными пороками
Этот раздел не завершён.
Вы поможете проекту, исправив и дополнив его
Нет смысла искать ответ кто и зачем посадил эту тьму внутри меня, совсем еще ребенка, но важно, что я не прекращал бороться. Они, конечно, становились беспощаднее ночью. Загоняющие, преследующие видения и фантазии. Я боялся спать, и от беспомощности перед ними я плакал, искал свою мать и успокаивался. Но с возрастом прятаться в укрытии родительских объятий, почему-то, становится неуместным. И меня утешало лишь мысленное изнеможение и время. Я засыпал.
Мне кажется сейчас, много лет спустя, что эти же «силы» начали заставлять меня смотреть. И кажется, что это началось летом, у моря. Там были фиолетовые горы, и на веранде, после ужина, я посмотрел на них, бесподобных, конечно же, на выплескивающим переливы закатном небе. Я почувствовал привычный подъем, но вместе с ним и иное чувство: утрату контроля, овладеванию собою. Мой взгляд в тот вечер ускользнул к тем горам, оставив мне лишь внутреннюю тревогу. И я был в рабстве у закатов, у огромных волн, у моих любимых соборов, у льда, у реки, у всего того, что любил.