Мы знали, что наступило время большого потопа. И не ступить более на прежнюю землю, не сгорев до тла. Мы знали, что учесть у нас одна – переплыть океан и найти новый берег. Но мы не смели представить, какой ценой обойдется спасение. Еще на вершине мы отпустили надежду.
Мы плыли в теплой воде, теряя себя и теряя друг друга.
Первой исчезла Сал.
Такой пронизывающий стон, словно все страдания мира были заключены в этом единственном крике. Он пробирал меня до дрожи, пройдя от ушей до самого сердца. В каждом призвуке – слышалась такая боль, что мне оставалось только сжаться и зажмурить глаза. Это было невыносимо.
Так она кричала, и мы мучались вместе с ней. И затем мы смотрели, потому что не смотреть было невозможно. Наши сухие, широко распахнутые глаза обливались не слезами, а кровью и страхом. Ужас был слишком сильным для избытка эмоций. Вместо этого белые, как мрамор, лица продолжали наблюдать, как гаснет маленькое знакомое тело в лучах уплывавшего солнца.
Это была морская трава. Точнее, морские деревья. Ещё точнее, чёрная от густоты чаща, тянущаяся мерно от дна почти до самой поверхности. Издали она казалась мне странной мутью в воде, границей иного залива в море или чем-то ещё, что не могло помешать нам плыть дальше. Но вода в тех местах была кристальной, и вскоре мы увидели тонкие пласты-щупальца, не похожие на другую растительность как минимум своими масштабами. Это было целое поле тишины, и рыбы, выстреливающим движением мчащиеся под нами, перед этой стеной меняли свой курс, разбегаясь направо и налево.
Я выдохнула и медленно пошла ко дну.
Уйдя на метр или два в глубину, я поняла, как далеко мы оказались от берега. Предела воды не существовало. Точка, парящая перед неизвестным врагом или другом, и никого. Пожалуй, вот оно – абсолютное уединение. Тогда не существовали даже девочки.
Наивно было бы думать, что в такие моменты разум наконец замолкает и человек обретает тот недосягаемый покой, о котором так мечтают несчастные обладатели большого ума. Напротив, некоторые мысли даже ускоряются. Они вырастают, несутся, кричат, но тебя с ними нет. Ты видишь их, они видят тебя, но ты погружён, а они наверху. И поэтому ты не гонишься за ними и впервые чувствуешь контроль за свой пульс. В твои вены ничто не может пустить тревогу.
И вот в воде начали растворяться частички света, и обрели форму сияющие полосы неба. Мне стало понятно, почему рыбы не осмелились вторгнуться в лес перед нами. На каждом вытянутом листе теперь переливались невероятными оттенками тончайшие нити.
Следом вытянули из жизни Валире.