А вот столпились другие люди. Вы обходите эту толпу в надежде понять, чем это они таким интересным занимаются. А потом вас осеняет! Вы видите склеенные трупы! Люди как частицы человека! Вот, например, эти пять сшитых трупов изображают собой ступню, другие двадцать – являют собой ногу и так далее. Задумано нечто вроде человеческого циклопа, который лежит себе мирно, но в один день встанет и принесет какую-то глобальную катастрофу. Но пока что он неровный. И чтоб исправить все эти шероховатости и изъяны, скульпторы скрупулезно отсекают конечности этих «людей-компонентов», подпиливают там, где надо, чтобы гигант получился ровным, идеальным. Сотни мертвецов ради одного человеко-гиганта! Только как они сделают эти циклопические органы? А глаза, мозг? Будет ведь только нечто поверхностное, но не довершенное, не так ли? Хотя… Из чего можно сделать глаз великана? Правильно мыслишь, читатель! Из других глаз! Эти художники подумают-подумают, и соорудят два глаза из сотен других обыкновенных глаз… будут выкалывать их! Сделают все грамотно, реалистичности ради. Живая скульптура!
Вы разворачиваетесь от громкого шума и видите бульдозеры, проламывающие к вам путь. А за ними – здоровенный торт, катящийся на платформе. Все психопаты вместе с вами окружают это кондитерское чудо – всем интересно. Вы подпрыгиваете, и замечаете детские головы на поверхности. Подпрыгиваете еще раз – и понимаете, что это какая-то надпись. Подпрыгиваете, и разобрав надпись «Мэр», до вас доходит: это торт, изготовленный специально для главы Администрации. Вдали, за облаком пыли, слышится мотор автомобиля. Ну вот, только о нем подумали, а он уже тут.
Машина едет прямо в толпу, и все, у кого в порядке с головой, отпрыгивают. Это старый мерседес времен тридцатых годов, он останавливается в метре от гигантского торта, и оттуда выходит пухловатая фигура. Серые галифе, черные высокие сапоги, торчащее из-под вермахтского френча пузо и злая нацистская фуражка, одиноко болтающаяся на макушке головы. Присутствующие встают по стойке смирно и отдают честь. Мэр неуклюжей походкой подходит вплотную к торту, и черпнув небольшой кусок ладошкой, облизывает его. Торт по размерам – как две или три машины. От волнения у него потеет лоб, и он решается произнести речь.
– Приветствую вас, товарищи!
– Приветствуем вас!
– Вам могло показаться, что этот торт из младенцев специально для вас, но вынужден вас разочаровать: есть мы его не будем.
– Почему? – громко раздосадовалась толпа.
– Потому что есть людей – плохо! Вот так вот.
– А зачем тогда он? – послышался тоненький голосок издали.