Когда Иннокентий свернул на другую улицу (она называлась улицей «потерянного поколения»), то произошло нечто еще более странное. Черт, подобный которому недавно бежал тараном на Иннокентия, поприветствовал Распупина и отдал ему честь. Это же сделали и другие чертята, выпрыгнувшие из ближайшей подворотни. Они даже будто обрадовались его присутствию. У Распупина это вызвало смешанные чувства: с одной стороны ему было приятно, что некоторые черти остались к нему благосклонными, а с другой стороны, ему показалось, что это претит его репутации, поскольку черти эти в последнее время совершали поистине ужасные вещи. Что до случая с лошадью, то он до последнего отказывался верить, что человек способен на подобное, вследствие чего решил списать это на помутнение рассудка. Чтобы не дай бог не разувериться в этой мысли, он предпочел не спрашивать Иннокентия о случившемся.
Когда они выбежали на перекресток, где проходила улица «немытых интеллигентов», то ему в лицо врезался обрывок пожелтевшей газеты, где на заглавной странице было изображено какое-то огромное роскошное здание с водруженным на него датским флагом. За балюстрадой, ограждающей балкон одного из его ярусов, он увидел радостных людей, вскидывающих свои шляпы и размашисто вздымающих руками к небу. Некоторые из них скидывали с балкона огромные куски рокфора или пармезана. Как показалось в первое мгновение Распупину (видимо, вследствие его глубоко наивной веры в человечество), они лишь хотели поделиться едой со страждущими, но посмотрев чуть ниже, он убедился, что все это происходило от бездонного безделья и бесстыжей зажратости – внизу не было никого. Видимо, в Дании сыты даже животные, подумал он на секунду, и выбросил номер.
Распупин стал замечать все больше поддерживающих его чертей. Они либо стеснялись и показывали свое уважение издалека, либо подходили поближе, а то и вовсе пытались догнать Иннокентия. Они издавали звуки радости, и этими звуками радости словно сигнализировали другим находящимся поблизости собратьям, а те, в свою очередь, сразу понимали, что их почитаемый предводитель вернулся. На, казалось бы, погрязшей в хаосе и ненависти улице теперь становилось веселее. Из-за углов вылезали и черти-знаменосцы (у тех, кстати, на знамени были изображены скрещенные вилы и багор, а также лик Распупина сверху, т.е. Чертопупина), и поэты-трубадуры с их излюбленной песней «Будь славен Ад», посвященной предводителю восстания Чертопупину, и даже те, кто, как казалось на первый взгляд, представляет большую опасность, а именно, черти из элитного подразделения «коммандос». Но оставалась одна непонятная вещь – еще живые люди были бы будто настроены против Распупина. Хоть и осознавая, что, им придется заплатить за подобное смертью, они бросались в него подручными предметами из окон своих уютных квартир, а некоторые, самые радикальные, выпрыгивали из них, в надежде приземлиться на него, и впоследствии убить. Преданные черти, конечно, быстро реагировали, и немедленно ликвидировали неприятеля.