Образовательное учреждение становилось огнедышащим кашалотом, беременной гиеной, задохнувшимся титаником, бездарной кочергой без кочегара, путами зимнего льва, анакондой вялого рассудка, излияниями густой помады и титанического Освенцима, лобной долью чаши Иисуса, дермантиновой наркозависимостью и несносным муравейником; пинцетом без мер предостережения и иглой наркоукалывания; басисткой-балериной и чудо-оборотнем, мертвым судаком и безмолвной рыбой;. алые мясные корни буквально обволакивали каркас Школо-машины, питая ее рассудок ,и отдавая нейронами своих вено-связей питательные вещества и советы; старческие маразмы и вяло-запреты; ананасовый кактус и тонкую лесть.
Маргарита-Деметра, учитель химии, набивала наколки. Учительница русского, питавшаяся бубликами и баранками на уроках, по просьбе женщин-заключенных стала надзирателем. Сами арестантки травили друг другу байки, рассказывали, как хорошо было на воле, заваривали чифир, обсуждали их ссучившегося директора, обнаглевшего мэра-мудака, да и вообще всю несправедливость жизни. У них образовывалось нечто вроде анархо-феминистического кружка, где каждая женщинесса могла немножко подпалить такие еще твердые и непреступные стены патриархата, обзавестись лишним кубиком жира, пучком волос в подмышках или лобке, да и вообще не париться по поводу своей внешности. Устои их сектантской веры поддерживались специфической ранговой системой, которая распределяла роли между участницами секты исходя из вторых имен, которые они брали себе сами, тыкая пальцем, с закрытыми глазами, в книжку «мифы народов мира»: к примеру, второе имя участницы секты Галины стало Гестия, Полины – Венера, Авдотьи – Гера, Марины – Минерва, Антонины – Артемида. Но по странному стечению обстоятельств Галина-Гестия оказалась сущей бестией, Полина-Венера страдала от венерических заболеваний, Авдотья-Гера крепко сидела на героине, Марина-Минерва была стервой, Антонина-Артемида на самом деле была Артемом, о чем никто из участниц секты даже не подозревал.
Послышался стук в дверь, и в кабинет вошел некто облаченный в черное. Учительница заставила всех детей в дань уважения подняться. Это был священник. Священник Епитимий. Анатолий посмотрел на доску и увидел выведенную большими буквами тему урока:
РЕЛИГИОЗНОЕ
ВОСПИТАНИЕ
– Итак, дети. Сегодня батюшка наглядно покажет вам, что надо делать, чтобы сблизиться с Богом. Времена сейчас мрачные, потому просто слушайтесь его советов…
Священник медленно прошел к доске, но, не вымолвив ни слова, начал доставать из своей сумки разную религиозную утварь. Скорее всего, он просто представил, что вокруг никого нет – некий способ самообмана, наподобие того, когда прячешь голову в землю и думаешь, что все в порядке. Первым делом, он достал какие-то странные бусы – только бусинки были размером почти с яблоко, и из дерева, с вырезанными в них в духе немецкого ренессанса изображениями одного древнего проповедника. Затем деревянную статуэтку в виде какой-то благородной девы – та была в высоту почти как тумбочка, а на месте рта – испачканное отверстие. Третьим предметом, выглянувшим из его магического ларчика-сумки, было кропило. Вслед за ней он достал кропильницу. Он повернулся спиной к публике, и, взяв в руки эти бусы, начал читать молитву: