– тр.. тр.. тр.. тр.. тр.. тхр//тррряска! // трупотрясение! / / тела сейчас свалятся на Кэпа//// Фридрих бежит на помощь ///,, ну же, пленник Морфея, возвращайся в наш мир//// . .,, бах! трах! один! за! другим! трых! мых! пых! фшуш!/// некродождь! труполавина!/// Фридрих бросается к Кэпу/// черт побери/// бьет его по лицу, приводит в чувства/// бам! тух! пух! тело! еще тело/// бегут, спасаются/// бум, трах, пах,///
– Знамена ввысь! Плотней кучкуйтесь, гады,
Отрядам гоблинов неведом страх!
От ангельской руки убитые камрады —
Незримо маршируют с нами в такт.
Дорогу гоблинским сынам!
Дорогу гоблинским отрядам!
Рабами Коменданта станут миллионы,
Он хлеба даст нам и свободы!..
Гоблины, мать его гоблины, тут как тут. Кэп и Фриц пытаются сбежать, но зеленые проказники ловят их, и забирают с собой///,
В последний раз мы соберемся,
Зачесались наши кулаки.
Знамя Гоблина – да в каждое окно,
От рабства мы стали далеки.
Гоблины,, чтоб их черт побрал,, посадили Фрица с Кэпом в телегу,, предварительно связав. . .,, и едут себе довольные на базу. . .,,
В общем, ехали-ехали, и приехали. Въезд на территорию был таким-то. Дозорные башни были такие-то. Но примечательно было не это. . . – – . . . Рядом с табличкой с французской надписью «Avignon» столпилась группа чем-то обеспокоенных «зеленых». Они дружно пытались повесить свинью. Но как цивилизованные граждане они прежде решили устроить судебный процесс – ибо презумпцию невиновности еще никто не отменял.
– Проклятый поросенок, ты почто съел ребенка? – кричал кто-то из толпы.
– Грязная свинья, грязный преступник!
– Тихо! Тихо, уважаемые граждане! – вдруг заткнул им рот адвокат подсудимого, – уважаемый судья, ваша честь! Уверяю вас, что мой подопечный совершенно не отдавал отчета в своих действиях!
– Прение откланяется! Ввиду трезвого рассудка, а умалишенности у данного поросенка мы не наблюдали.. сим приговариваю его к смертной казни через повешение!
– Но ваша честь! Поросенок же еще не совершеннолетний!
– Казнить!
– Казнить его! – продолжала кричать толпа.
– Ваша честь, он же еще маленький! А сколько мяса из него вырастит… Мм… – тут адвокат облизнулся.
– Приговор суда окончателен, и оспариванию не подлежит. Приказываю привести его в исполнение немедленно! – прокричал судья и вытянул правую руку, опустив вниз большой палец. С трудом палач поднял поросенка и попытался натянуть ему петлю на голову. К счастью, а может, и к несчастью последнего, ему это никак не удавалось – уж больно скользкой была эта свинья, посему средство осуществления казни было изменено на четвертование.