– Весело тут в раю… – пробубнил Фриц.
– А то. На то он и рай, чтоб тут было весело, – как-то понуро ответил Кэп.
– Я вот думаю… если мы на небесах… то куда потом отправляются души ангелов?
– Очевидно же. На небеса.
– Но мы ведь уже на них.
– Ах. Не смеши меня. Наверх посмотри. Что ты видишь?
– Небо.
– Ну вот. А кто тебе кишкой оттуда махал?
– Бог, наверно?
– Ну и все.
– А если мы на небесах, и здесь есть небо, стало быть, и на тех тоже? И так до бесконечности?
– Нет уж. Тогда и Богов было бы до бесконечности. Этот Бог – первый и последний, И все тут. Если бы этих отморозков было до бесконечности, ты себе можешь представить, че бы сейчас творилось на Земле?
– Ад?
– Тьфу! Да от нее бы ничего уже не осталось. Будь уверен.
– Хорошо, Если этот Бог такой зверь, то тогда зачем нужен Сатана? Видать он там совсем добряк, в своем Аду, чертям да грешникам каждый день праздник устраивает…
– Ну! Ну! Ты уж палку не перегибай. Может у Бога просто плохое настроение…
– Или запой.
– Вот! Или запой.
Моряков ввозят на территорию гоблинской базы. Работает то-то то-то. Дьявольские машины, изобретенные проворными гоблинскими инженеришками. Изрыгаются пары дыма. Скрипят непоколебимые рычаги. Все здесь шумит и дудит. Слышны удары плетями. Гоблин-Комендант прославляется, всюду звучат панегирики. Знойное местечко. Везде пар. Бегающие гоблины. Рабские ангелы. Лязг цепей. Разрывающиеся спины. Потные крылья. Начальник ходит мимо и кричит. Никому не удается лениться. Работа такого-то устройства. Работает другое… Жидкость перегоняется… Фильтры… И так далее.
– О славься же наш Гоблин-Комендант, ты властный, мудрый правитель. Только твои уста способны разбудить в нас силы, только твои персты способны сыграть на арфе нашей одухотворенности, только твои кулаки способны дать отпор отчаянным непоседам. Мы отдадим свои души тебе, о владыка наш Комендант, распоряжайся нами как послушными рабами, ибо рабами мы твоими родились и таковыми и останемся.
Каждый орган наш принадлежит тебе, каждый орган наш послужит тебе верой и правдой, мечом и верным советником, орудием коварного возмездия и безропотной экономкой; всякое наше слово – твое слово, Сокруши врагов своих и образумь равнодушных; подчини своей воле все, что движется, и не движется; оживи тленность и избавь от эфемерности время; ибо любовью мы повязаны бездонной, что вскользь достигает нежных твоих берегов….
Здесь – твоя церковь, здесь твои прихожане; мы – твои гоблины, мы – твои батраки. Камень за камнем – наши спины готовы к труду; не будем знать голода, не будем знать печали; без устали перетащим мы камень за камнем, и работу свою завершим в радости; окропимся твоей святостью, вкусим блаженства трюфелей, и засвидетельствуем высоту твою недостижимую; ты – новый Навуходоносор и грозный носорог войны; ты – бивень лютого мамонта и жало неистового шершня; ты любящие пули, что вонзаются в наши тела; а мы и рады – стреляй по нам еще; стреляй в грудь, в голову, в ноги, в пах, Засей нами девственные земли, нами – свидетелями твоими; могилы наши – слава твоя вечная; Ах наш саблезубый тигр! Саблезубый тиран с когтями лютого льва, певчий голос летнего соловья, мы сходим с ума от тебя! Правь нами, пока не сгорим мы дотла! Вот такая вот судьба! У! у! У, а! Такая вот судьба!»