камера, транслировавшая эти чудаковатые умонастроения, внезапно, то ли потому что пристыдилась то ли потому что ей стало плохо, начала давать помехи. вместо ясной картинки и четкого звука стали появляться черные пятна и жуткое доносящееся из недр заброшенного туннеля гудение. камера в конце концов перестала отображать центр города, и картинка ее поглотилась пугающей чернотой, будто бы она сама оказалась в этом самом издающим нечеловеческий гул туннеле, и, ведомая диким холодным поганым любопытством, отправилась в потаенные скрытые от обыденного глаза области, где логика уже перестает иметь место, где происходящее не подчинено причинно-следственным связям, а все ,что каким-образом удается выхватить безрассудным глазом, повергает в шизофренический бессвязный коллапс, отправляет рассудок в тяжелые метафизические гуляния, навеки упрятывая его от привычного и изведанного мира.
камера устремлялась вглубь туннеля, унося за собой парализованных зрящих, затягивая их сознания все так же глубоко, как и саму себя. безумный утробный гул стал сменяться высокочастотными вставками, будто бы кто-то включил быструю перемотку кассеты, звуки стали будто бы расплющиваться, взрываться, поражать все живое, шипение, ускоренный десятикратно звук ручейка, сошедший с ума шелест листьев, зацикленные звучания насекомых, жужжание принявшихся за трапезу мух, звуки обкусываемой плоти, шум водопада и прорезающего воздух тела, все это хаотично чередовалось, и менялось в скорости, экспериментировало, совершенствовалось, оживлялось, побеждало, геройствовало, безумствовало, пока наконец не наступила резкая тишина, и глухие незначительно меняющиеся кадры движимой в туннеле черноты не обратились обычной чернотой.
и чернота эта не прекращалась, не прекращалось и исходящее из нее безмолвие. каждый был оставлен наедине с самим собой. одинокое растворенное во тьме сознание, которому дана хорошенькая возможность поразмыслить над собой.
я, Иван Говнов, я творческая личность, я шагаю во тьме, я призван, чтобы изменить этот мир, этот ужас – мое испытание, пройдя его, я преображусь…
я, Евгений Говнов, я обычный человек, зачем я вообще оказался здесь, среди творческих личностей? быть может, вот это дерьмо, вот эта чернота, – результат подобных стараний?
я, Петр Говнов, я представитель социального дна, я алкоголик, я всего лишь хотел попить за счет этих глупых интеллигентишек, вот же мрази, больше не буду сюда ходить,
было еще много Говновых, и каждый блуждал во тьме и о чем-то размышлял, пока наконец тьма не рассеялась, и они вновь не увидели перед собой то самое странное существо, имя которому было недавно дано «Жители города Н.». все услышали страшный звук, напоминающий мычанье, очень громкий и истошный,