Парнишка, отгороженный поручнем, стоял у стены и бросал секундные взгляды в толпу. Казалось, он запечатлевал вагон в деталях, в подробностях, в нюансах и переносил всё к себе под ноги. Через несколько постукиваний колес его карман топорщился и возвращался в свое нормальное состояние. Держащие небольшую сумку плечи косились, образуя качающиеся весы.
Мужской безразлично-металлический голос сообщил о новой остановке, и двери, вежливо впустившие пассажиров, задвинулись. Над тёмным окном протягивалась синего цвета полоса, на которую были нанизаны кружки разных диаметров. Когда Дмитрий впервые поехал в метро, его беспокойная голова вообразила, что эта полоса – длинное диковинное мороженное, а надписи рядом – то, что подарят шарики разных размеров, если их съесть. В этот огромный город он попал, ещё когда отец был в состоянии водить машину, и началось их знакомство с памятника писателю или поэту с большим носом. Каменный, бледный, строгий дядька с огромной головой смотрел куда-то в сторону, задушенный бантом. На его единственном плече любили останавливаться тёмные голуби, бессмысленно разглядывающие давно мёртвые губы.
Дмитрий провел ладонью по лицу, выдыхая из себя воспоминания. Бесконечный город начинался с этого незначительного дядьки. Он, недвижимый, грозный, ровно бритый, дарил неизвестно откуда берущиеся спокойствие и силу. В очередной раз подняв глаза к синему мороженному, мужчина неожиданно для себя решил, что прежде поедет к дядьке, а потом – на остановку. Время было.
Скрип вернул его внимание. Люди, жмущие к себе сумки, папки, кофты, собак, телефоны, выбрались наружу. Новообъявленная остановка. Папа объяснял дочери какое-то легкое правило по русскому языку и просил бедняжку, не понимающую ни единого слова, повторять его раз за разом. Вытягивая пальцы и рисуя ими что-то, он склонял голову и заглядывал в лицо девочки. Она стыдливо закрывалась волосами и выпячивала губу. Рядом с ними сидела рыжеволосая женщина, громко отвечающая по телефону. Разглядывая недавно сделанные у опытного мастера ногти, она кривила губы и едва ли не высказывалась всей палитрой матросских выражений. Кто-то охал и цокал, слыша её отборные словечки. Парнишки, всю дорогу копавшиеся по плоским экранам, поднялись, чтобы сойти.
Однако выстрела желтого света платформы не последовало.
Толпа качнулась. Поднялись испуганные глаза, шарящие по другим, не менее беспокойным. Как одно, сердечки людей замерли и побежали тарабанить в грудь. Над головами разразился спокойный голос:
– Добрейшее утро, жители культурной столицы нашей прекрасной родины. Вас приветствует новый состав бортпроводников. Надеемся на понимание и сотрудничество.