– Я мать, в конце концов! Я за тебя отвечаю, за твоё образование, за будущее твоё!
– Мне надоело, понимаешь мама, надоело! Надоело, что я учусь три года на того, кем быть не хочу. Надоело прозябать в этом городе!
– И что теперь? Мчаться за «три девять земель»? Обворуют тебя там, побьют, будешь знать… – тут мать растрогалась и села на диван рядом с сыном, приобняв его.
– Ты не хочешь меня понять. Ты меня не слышишь.
– Я твоей жизненной позиции не понимаю и не вижу её вообще. Я мать, и ты должен меня слушаться.
– Ты ещё скажи: «Я тебя породила, я тебя и убью!»
– Ну что болтаешь? – она с укором взглянула на Рому и после минутного молчания продолжила, – А может, закончишь высшее на экономиста и потом пойдёшь на второе?
– Зачем заниматься музыкой с двумя высшими образованиями, если это можно делать и с одним среднеспециальным?
– Вот болтаешь сейчас, а потом у сестры придётся деньги занимать на жизнь.
– Что б я у неё что-то брал? Я у неё никогда ничего занимать не буду.
Мать помолчала в раздумьях и видимо поняла, что сына нельзя было остановить, отговорить его от затеи уехать. Она сама в этом же возрасте уехала учиться в другой город и решила, что для Ромы это все-таки будет полезно.
– А где ты там будешь жить?
– Тётю Зину помнишь? Папину сестру? Она же в Петербурге живёт, причём неплохо.
– А ты ей сообщил уже?
– Да, она не против. Говорит «Без проблем. Живи сколько хочешь».
– Ой волнуюсь я за тебя, Ромка.
– Мам! Да перестань. Всё будет хорошо.
– И когда ты ехать собираешься?
– Билеты на среду взял.
– Ты уже и билеты купил?! – она удивлённо посмотрела на сына.
– Да, мама.
– И на когда?
– Среда в десять.
– Вечера?
– Да, – Рома только не стал уточнять одну вещь – билет был в один конец, так как он не знал, сколько пробудет там. Да и денег было, чтобы взять с собой на несколько дней
проживания.
– Ну, значит, диплом завтра получишь и будешь собираться.
– Потом мы у Андрюхи с ночевой собираемся.
– И когда ты думаешь в дорогу собираться?
– Ма, дай нам повеселиться напоследок, – сказал он, вставая с дивана. – Ещё немного, и пол компании нашей уедет из города, и фиг его знает, когда мы ещё так соберёмся. Ради таких моментов можно и временем пожертвовать, и деньгами.
– Ты ещё и деньги будешь вкладывать?
– Да там немного выйдет, вскладчину же стол делаем.
– Давай я тебе дам…
– Не надо, мама. Всё в порядке, – сказал Рома, уже заходя в ванную. В голове прокрутилось: «Вот и поговорили».
Слава Богу, что мать хоть как-то поддержала, ведь в Рому и так никто не верил, кроме бабушки, которая перед своим отъездом к сыну, Роминому дяде, в Рязань сказала: «Я не умру, пока не увижу тебя по телевизору на концерте». Эти слова его ободрили и одновременно расстроили, ведь теперь продолжительность жизни бабушки зависит он него. Веру в себя он почти потерял. Казалось, будто он ошибся в своих друзьях и подругах. Все куда-то растерялись по своим делам, устраивали свою жизнь. Поддержки не было никакой. Он знал, что многие известные люди начинали с неизвестности, неверия и нищеты. Прорываться надо, это однозначно.