Ну что ж, подумал Сашка, будем строить капитализм в России. И принялся строить. Он открыл кооператив в той области, в которой был профессионалом, и начал зарабатывать первые в своей жизни неплохие деньги. Они с женой, которая ему помогала во всех его начинаниях, часто вспоминали потом, курьёзный эпизод, когда Сашкина тёща спрашивала у своей дочери «что это он всё тебе новые сапоги покупает?». Она и не подозревала, что в коробке из–под сапог Сашка просто приносил деньги.
При всех успехах в бизнесе и в продвижении по службе в своём родном НИИ, где Сашка, неожиданно для самого себя и для всех окружающих, стал генеральным директором, он продолжал думать об иммиграции в США. Он прекрасно понимал, что сам там никому не нужен. Но у него выросла талантливая доченька, окончившая английскую спецшколу с золотой медалью, поступившая в Международный университет и умудрившаяся за четыре года учёбы в университете получить три диплома бакалавра: российский, французский и американский. Она устроилась на работу в американскую компанию по рабочей визе, получила вид на жительство, окончила престижнейший американский университет, получив диплом магистра.
Рождение внука в Калифорнии было для Сашки знаковым событием, во–первых, потому что это был его первый внук, а во–вторых, это подвигло его забросив все московские деловые и культурные соображения, броситься своей мечте навстречу и осуществить иммиграцию, которая им планировалась многие десятилетия.
По иронии судьбы впервые в своей жизни Сашка в окружении нового для него американского общества стал считаться русским. При этом он не чувствовал себя человеком второго сорта, потому что попал, как американцы сами называют, в плавильный котёл из более ста национальностей, где все себя чувствовали равными и абсолютно первосортными.