– Что, вот так возьму и уйду?
– Я думаю, что мы сможем это устроить.
– А если я останусь?
– Ты будешь с Тримом, под его покровительством и под его ответственностью.
– Может, мы и жить должны будем вместе?
– Ну а почему бы вам и не пожить вместе? Трим мужчина достойный и статный, да и ты, я смотрю, тоже ничего, вполне себе красивая пара.
Если бы кто мог сейчас видеть лицо Трима! Он превратился в мага огня, огонь в котором готов был сжечь его лицо. Он уже был не просто щенком, который наложил небольшую кучку, он был гусеницей, которую раздавили сапогом. А вот Тилена почему-то была спокойной и уверенной в себе, несмотря на мое хамство и грубость.
– Да, пара бы из нас давно могла бы получиться хорошая, если бы этот болван не был таким трусом.
– ЧТО-О-О-О???!!! – удивленно произнес Трим.
– Почему твой Парк может это сказать, а ты нет? Что ты чтокаешь теперь? Я тебе хоть раз отказала? Ты ведь ни разу не спросил, как я к тебе отношусь. Ходишь как дурак, красный, глаза отводишь. Ты вообще мужчина?
– Я?
– Да, ты! Не Парк же? Он, как я поняла, долго-то не терялся, внука Трампу быстро заделал. Хороший, смелый, решительный, а ты, Трим? Что ты? Почему ни разу не признался мне в своей любви?
– А ты бы что ответила?
– Какая разница, что бы я ответила? Может, я бы ответила «нет», что бы это для тебя изменило? А может быть, я ответила «да»? В конце концов, я женщина, я имею право отвечать так, как мне вздумается. А ты три года ходишь, но не подходишь. Ты мужчина, Трим?
– Я мужчина. – Слова Тилены что-то сделали с Тримом, он вдруг как будто проснулся после долгой спячки.
– Так сделай хоть раз мужской поступок, признайся, скажи, ты любишь меня, Трим?
– Да, больше жизни, Тилена.
– Тогда забери меня из этой камеры, и мы поговорим с тобой об этом. Я решу, остаться мне с тобой, или, как сказал Парк, уйду куда глаза глядят.
– Правда?
Тут уже не выдержал я.
– Заткнись уже, Трим, пошли дела делать.
Я повернулся и постучал в дверь что было сил.
Дверь открылась не сразу, а через пару минут. Молчание, которое повисло в камере в этот момент, показалось невыносимым. Но дверь открылась, за ней показались лица Власа и Сезара.
Когда мы вышли из тюрьмы, Трим нарушил молчание.
– Я ничего не понимаю в женщинах, она сейчас что сказала, что тоже любит меня?
– Нет, она не сказала, что тебя любит, она сказала, что у тебя есть шанс, если ты будешь шевелить своей филейной частью, как это подобает мужчине.
– Но как же так, Парк? Я чуть не покончил с собой от безраздельной любви, а нужно было, значит, просто подойти и взять ее силой?