Я спросила у Ольки, до каких именно цифр понизились лейкоциты у Аси. Знания, полученные в медицинском училище, позволяли оценить состояние девчушки. Ответ заставил меня похолодеть.
Я попыталась как можно спокойнее сказать подружке, чтобы она не волновалась, и что, скорее всего, дочку переведут в онкологию. А им с Ванькой порекомендовала не медлить и сдать кровь на совместимость костного мозга.
После звонка я погуглила инфу о выживаемости детей с острым миелобластным лейкозом, и результат заставил меня впасть в глубокое отчаяние. В России – 15%. Оставалась надежда на Израиль, там обещали 60%. В любом случае, медлить было нельзя.
Я отправилась к Аньке, чтобы уговорить ее сдать кровь на совместимость вместе со мной, и через пару дней мы обе уже сидели в приемном покое какой-то больницы в шапочках и бахилах.
Вера еще не успела вернуться с отдыха, а результат был уже готов. К моему невероятному удивлению, Анька оказалась идеальным донором костного мозга для Аси. Для подружки эта новость также стала сюрпризом.
Асе становилось все хуже, и тянуть с пересадкой было нельзя. Аньке предстояло пройти неприятную процедуру.
– Блин, пипец как страшно, – лоб подружки был покрыт испариной.
– Верю, – ответствовала я, крепко держа ее за руку.
– Прикинь, я же никогда в больнице не лежала, кроме того случая в лагере с ветрянкой, помнишь? – спросила Анька.
Я помнила этот случай в лагере слишком хорошо.
– Зато представь, какой хороший костный мозг будет у Аси, радуйся! Человеку жизнь спасаешь! И кстати, на том свете зачтется, – несла я полную ахинею.
– Ага, есть шанс проверить это прямо сейчас, – острила она через силу. – Нет, ну почему именно я? Даже у родителей параметры не подошли, – продолжала она ныть, пока пожилая полная медсестра не покатила хрупкую фигуру на каталке в процедурную.
– Ну как, – спросила я героиню через шесть часов после процедуры, – жива?
– Жива, но знаешь, как будто вся жизнь перед глазами промелькнула. Вот так все бегаешь, копошишься, а потом РАЗ – и лейкоз какой-нибудь или другая хрень… Все, заканчиваю ерундой заниматься, – так она называла свою работу в каком-то дизайнерском бюро. – Начну делать то, что хотела всю жизнь – открою питомник и буду разводить маламутов.
Прошло полгода, Асе стало лучше, и ежедневная рутина, захлестнувшая меня с головой, не давала времени общаться с закадычными подружками так часто, как этого хотелось бы.
И вот теперь я смотрю на экран компьютера и ничего не могу понять. Из текста послания вроде бы следовало, что Верка приглашала меня на Анькину свадьбу. Как такое может быть? Неужели я все пропустила? Неужели такую важную новость Анька смогла от меня утаить?