— Нету Груни, — хмуро отозвалась я, призывая всю свою воспитанность. Кто их знает эти коряги, может им хамить опасно для здоровья. — И Светы нет тоже.
— Как нет? Как нет? У нас такое… такое… твориться, а ее нет?! А спасать кто будет? Кто я спрашиваю?
— Дед Пихто!
Коряга замерла и заинтересованно посмотрела на меня. Вот точно говорю, хотя любопытных коряг вижу впервые.
— А голос ничего так, — кивнула она. — Достойный самой Груни. — Коряга обошла вокруг меня, елозя по джинсам сучковатым носом. — А ты кто такая будешь?
— Я кто буду? Я кто? Да это ты кто такой? — рявкнула я и очнулась: ночь как-никак. Если привлеченные воплями любопытные соседи пожалуют, то могут и психушку вызвать. Сомневаюсь что они «это» видят.
— Страж ворот всея Сказании и Фантомии Фома Лукич к вашим услугам, — вежливо представилась коряга, изобразив полупоклон. — А вы, стало быть, новая блюстительница сказочного порядка. Агриппина Антиповна вам кем будет?
— Эм? — это он о зеркале что ль? — Была, а не будет. Бабушкой приходилась.
Коряга огорченно присвистнула и тяжело вздохнула.
— А времечко-то бежит. Я ж его и не замечаю вовсе. А вот поди ж ты. Эх…
Коряга махнула рукой и, шаркая ногами, уковыляла в зеркало. Свечение тут же пропало. Зеркало и зеркало. Может и правда привиделось?!
Прошла неделя. Я обнюхала, ощупала и обстукала проклятое зеркало, притворяющееся нормальным. Оно нахально отражало лишь меня и вело себя донельзя прилично. Я всерьез задумалась о собственном здоровье и поминутно меряла температуру и давление, сама не знаю зачем. Всемогущий интернет подсказывал, что шизофрения определяется иначе, но утешало это слабо. Еще и любопытная соседка подбавила жару.
— Здравствуй, здравствуй, милочка, — заулыбалась она, отвечая на мое приветствие. — Тяжко одной, да?
Этот вопрос повторялся регулярно, и я всегда дежурно отвечала, дескать справляюсь.
— Конечно, конечно, милочка, — кровожадно улыбнулась та и журчаще добавила: — А в мое время мужчин домой только после загса приводили. Но времена-то другие. Я же понимаю. Кто приводит, тот и замуж выходит. По залету. Потому моя внучечка в девках-то и сидит. Порядочная шибко.
Окончание тирады она выкрикивала мне в спину, поскольку дослушивать я не собиралась. Увы, пришлось. Голос у Евдокии Александровны до того зычный, что и через три пролета слышно.
Домой я вошла, кипя от злости и костеря любопытную не в меру соседку и ее внучечку, до того занудную барышню, что даже у меня челюсти сводило. Мужчины, полагаю, просто опасались, что и в постели она будет поучать их и контролировать.