- Это был не вопрос, - невозмутимо откликнулся чертов камикадзе. И улыбнулся так многообещающе, что мне стало чуточку страшно. Самую малость, но блин!
Его точно никто не бил, не кусал, а?!
Видимо, этот вопрос читался большими такими буквами у меня на лице. Потому что Хованский фыркнул и любезно уточнил:
- Нет, не кусал. И нет, по голове меня тоже не били. И вообще, Чайка, чем ты недовольна, м?
Вопрос был интересный. Я бы даже сказала с подвохом. И честно над ним размышляла, где-то с минуту, не больше. А потом, так ничего путного и не надумав, вздохнула, тихо попросив:
- Отвези меня домой, а?
Задумчивый взгляд старосты я проигнорировала. Как и осторожные объятия из которых меня не выпускали ни до приезда такси, ни по пути домой, ни провожая до подъезда. И только у домофонной двери соизволили выпустить. Чтобы невинно поцеловать в щёку и безапелляционно заявить:
- Я заеду за тобой в восемь.
- Эй, у меня нет первой пары, - мою вялую попытку достучаться до чужой совести благородно не заметили.
- В восемь, Чайка, - твёрдо повторил Хованский. И хмыкнул, скрестив руки на груди. - И не вздумай сбежать или не прийти.
- А не то что?
- А не то приду и заберу сам, и мне будет абсолютно наплевать в каком виде.
- Слушай, Хомяк, а если я тебе скажу, что ни в каком виде тебя лицезреть не желаю, не прокатит, нет? - как-то обреченно вздохнула я. Меньше всего мне хотелось находиться под хомячковым надзором.
- После того, как ты добровольно мне позвонила? - Илья насмешливо хмыкнул и покачал головой. - Не выйдет, Арин. Так что, до завтра.
И вот это “до завтра” прозвучало как самая натуральная угроза. Так внушительно, что я невольно подумала о том, что надо поставить еще как минимум три будильника. Чтоб уж точно не проспать это рандеву. А когда поняла, о чем думаю, зло фыркнула, открывая дверь подъезда:
- Я еще только всяким властным пластелинам не подчинялась, ага. Напугал ежа голой попой… Хомяк, блин!
Я ворчала пока поднималась до квартиры. Бурчала себе под нос, пока грабила холодильник и еще минут так пять пялилась в потолок, переваривая весь этот чертов день. А потом вытащила телефон и, открыв мессенджер, написала Лизке короткое сообщение о том, что встретила друга и уже дома. И вообще, что я жива, здорова и относительно цела.
Подруга в ответ пообещала допросить меня с пристрастием и выпороть, чтоб больше так не пугала. После чего отправила меня спать и я, в кои-то веки, послушалась чужого совета, вырубившись до того, как успела придумать, как сбежать от самого лучшего старосты университета.