– Зря вы так. Красиво будет, когда разворот над рекой сделаем. И главная площадь. И факел у нефтьоргсинтеза. И…
– Уговорили, – она с добродушным смешком шлёпнулась в кресло. – Только расскажите, куда именно смотреть. Я Петергофа-то ни разу не видела – всё время пропускаю.
Хорошенькие стюардессы, умело лавируя в узком проходе, проверяли, приковались ли мы к сиденьям, и показывали привычную пантомиму на случай экстренной ситуации. Моя соседка съёжилась в кресле, закрыла глаза.
– Боитесь?
– Да, два месяца назад садились в Оренбурге на вынужденную – птица в двигателе. Перетрусила сильно. Надо, наверное, смородины попить.
– Почему смородины?
– Да это шутка такая. Локальный мем, если хотите. Моя бабуля всё предлагает лечить смородиной – от головной боли до грыжи. Какая полоса мокрая… а мы не соскочим?
– Не соскочим. Есть такое понятие – «коэффициент сцепления». Всё рассчитано.
– Откуда вы знаете? Вы – инженер?
– Папа занимался авиастроением. В М. есть заводы и авиастроительный Завод с большой буквы. В моём классе у каждого кто-нибудь да работал там. Хотите, могу взять вас за руку? Некоторым, говорят, помогает.
– Не стоит. В таких ситуациях люблю бывать одна. У меня в прошлом году подозревали… нехорошее… никому не сказала, сама поехала за ответом. Одна.
Самолёт разбегался перед прыжком в пустоту. Мелькали огни. Она повернулась ко мне и неожиданно представилась:
– Таисия.
– Красивое имя. Редкое и звучное. А меня Антоном зовут. Таисия, вы как к чёрному юмору относитесь?
– А при чём тут юмор?
– Хотел пошутить, мол, если один из нас выживет, будет знать имя другого.
– Средненькая шутка, – это прозвучало даже как-то не обидно. – Вы жили в М.?
– Я там родился.
– Надо же, – она взглянула на меня с уважением и по-детски капризно потребовала, – расскажите о нем.
Повелительный тон меня не задел. Я давно хотел поделиться с кем-нибудь тем, что помнил о городе и детстве. Иногда даже записывал что-то в блокнотах, вордовских файлах, заметках смартфона… Странным образом эти фрагменты куда-то пропадали, а воспоминания ускользали от меня в морок небытия.
– Это мой дом, – начал, – хотя я давно живу в Питере. Многообещающе, да?
– Мне кажется, вы многое можете рассказать. Мне нравятся люди, которые умеют обращаться со словами. Ой, – это самолёт, как всегда при наборе высоты, вдруг провалился в невидимую яму. – Не молчите, пожалуйста, не то я стану вспоминать ту историю с птицей и умру со страху.
– Чтобы отвлечь вас, хорошо бы, конечно, припомнить пару весёлых баек, но, как назло, ничего в голову не лезет. Всё больше ностальгия и меланхолия.