И тут сработала дьявольская цепочка совпадений. Врач с усмешкой написал об этой истории на своей странице в соцсети. Кто-то из местных журналистов на фоне безрыбья подумал, что это хороший инфоповод. Новость поползла дальше и выше. Ее подхватили медиа покрупнее. По-видимому, она совпала еще и с местным трендом завистливой нелюбви к США. Так или иначе, но через пару дней неудавшуюся самоубийцу уже жалели в крупнейших СМИ их третьестепенной страны. Что же было дальше? Да в сущности, неважно. Возможно, кто из подписчиц посвященных ему фанатских пабликов решил запостить этот оригинальный сюжет в Фэйсбук и Твиттер. По какой-то загадочной причине пост набрал множество просмотров и попал в топы. И вот результат: сейчас он тоже обязан думать о ней.
Он снова устало вздохнул. Вобщем, дамочка может быть довольна. Без особого труда она добилась популярности, на которую у других уходят годы жизни и уйма денег. Правда, эта популярность недолговечна. Через неделю все закончится. И, как он надеялся, больше не повторится никогда.
Слушать ее голос было выше его сил; к счастью, под роликом была ссылка на текст интервью. Он напрягся и прочел несколько фраз. Впрочем, в текстовом виде это оказалось не так страшно. По крайней мере, она не была наглой истеричкой, как та, самая первая. И ей тоже, по ее словам, было стыдно.
«Я понимаю, что не имела права желать то, что я пожелала. Я не знаю, как это со мной произошло. Как это вдруг накрыло меня. Я ведь знаю, как положено вести себя его фанаткам. Да и любым фанаткам. Что им положено чувствовать. Должно быть, они должны испытывать только приятные эмоции, разглядывая его бесчисленные фото в пабликах и признаваясь в любви… Они как-то на это способны. Не знаю, как. Они как-то умеют одновременно обожать его и любить своих мужей. У них у всех есть мужья, представляете? А у многих – и дети, и они смотрят его фильмы вместе с ними после ужина… У них всех есть какая-то своя жизнь, какие-то свои радости. А он для них – просто украшение этой жизни… А я так не смогла. Я знаю, это неправильно и очень глупо, но я не смогла. Он – не украшение моей жизни. Он – ее единственное содержание. И ее погибель…»
Ну, не скажи, невольно возразил он про себя. Ох уж эта мания считать себя исключительностью, даже в страданиях! Конечно, он не мог припомнить, где и когда (не раз, наверное), но он точно видел такие же формулировки – про смысл жизни, сосредоточенный в нем, про одержимость, про боль… Несчастные фанатки попадаются в соотношении примерно одна к тридцати. Просто они благоразумно молчат об этом.