- Так где же вы, красавицы, видели вашу одноклассницу?
Оказалось, была здесь, потом вышла в один из залов, возможно в ресторан. Катя уже поднималась, чтобы идти вместе с ним.
- Может хочешь с подружками поболтать, а я пока в зал рулеток схожу, там, вроде, ваш администратор тащится.
- Нет, я с тобой, - весело, но решительно заявила Катя, и повисла у него на руке.
Махнув рукой Лёхе на прощание, я с Катей покинули бар и попали в ресторан, где на высокой круглой платформе, метров пяти в диаметре, с неизменным никелированным шестом, твердо вмонтированным в пол и потолок, исполняла неизменные сексуальные действия очень красивая пышная блондинка в одних узеньких кружевных трусиках. Публика здесь была покруче, в основном представители диаспор, сплошные сливки, и многих из них я знал в лицо. Как и они его. Но в этот момент все, даже незаметная охрана по стенам (кто кого и от кого здесь охраняет?) были заняты голенькими прелестями оседлавшей шест дриады, то бишь лесной нимфы, мысленно перевел я термин как бы для представителей публики и усмехнулся.
К нам скользнула девушка, точная копия той, что проводила их из вестибюля.
- Чем могу служить? Вам столик?
- Нет, дорогуша. Нам надо отсюда выбраться в какой-нибудь игральный зал.
- Я провожу..
- Сделай милость, - развлекался я.
Девушка провела.
Здесь было ещё более людно. И однако же, если в ресторане публика была собрана по национальному признаку (надо будет высянить, всегда здесь так, или заранее известный репертуар развлечений погнал братьев нацменов в одно место - скорее так, думал я), то здесь, в игорном зале, преобладали загривки налитые салом и годами; впрочем, разномастной дряни и здесь было предостаточно. я, не любивший азартные игры и редко показывавшийся в подобных местах, заранее был настроен раздражительно и скептически. И вот ещё что, интересуясь историей вопроса (все, что так или иначе имело отошение к деньгам, последние годы входило в круг моих интересов), я знал, насколько изменилось отношение к рулетке, например, за последине сто лет. Если раньше было возможно (может быть только таким образом) вмиг улучшить свое материальное положение, и из разряда всеми, в общем-то, презираемых бедняков очутиться в компании сильных, то сейчас, уже в двадцать первом веке, разбогатеть на азарте стало почти невозможно. Хозяева игральных столов остаются в выигрыше, но не игроки. Холодный расчет трезвейшего долопроизводства заменил древний аристократизм, когда джентльмен, весело проиграв все до последнего, так же весело уходил в соседний зал (может специально приготовленный для сего) и с чувтвом благорасположения ко всем, хладнокровно стрелялся.