«Господи!» – вдруг раскаленной спицей пронзила мысль, – «А почему я не видел адвоката?! Да! Где адвокат?!!»
Он уже и забыл, что адвокат был на видеозаписи суда, а к делу были приобщены бумаги, просто сознание цеплялось за любую мелочь, любую возможность увильнуть, отложить, сбежать отсюда. Как человек, впервые стоящий в раскрытой двери самолета перед прыжком с парашютом пытается найти хоть что-то, чтоб не прыгать.
В памяти замелькали страницы уголовного дела: показания, экспертиза, протоколы…
«Боже! А он ли виновен?» – сердце провалилось куда-то в желудок, – «В деле же только косвенные улики! Ну да, его уже судили за изнасилование, по малолетке. Ну да, он сосед и мать жертвы видела его. … А вдруг? …»
– Профессор, твою мать!!!
Рот пересох, облизнул мигом потрескавшиеся губы. Нестерпимо захотелось в туалет.
«Нет, так нельзя! Дело нужно вернуть! Экспертиза не дает ста процентов! За руку не пойман, прямых свидетелей нет… Сам признался? Но он же был пьян, и ничего не помнит! А вдруг НЕ ОН!!!»
Хотелось орать, размахивать руками, бить рукояткой пистолета в бронестекло… Но коленки тряслись и грозили подломиться, по спине катились градины пота, мир сузился до размеров противоположной стены, даже меньше: только мешок на месте головы и белое пятно на груди.
– Лебедевский, – сквозь буханье пульса в висках профессор узнал: судья, – исполните свой долг… Или…
Фигура напротив пошевелилась еще раз, тревожно-красное мигание над головой замедлялось. Внезапно, вместо серой фигуры Викентий Наумович увидел утреннюю четверку: холено-равнодушное лицо мэра, пренебрежительно-надменную ухмылку депутата, мертвяще-ледяного судью…
«Вы! Это вы нас приговорили!» – мысленно крикнул профессор в эти лица, – «Этого беднягу, который может быть и не причем, и меня … меня!!! Вы не оставили мне выбора и заставляете стать убийцей!!! Боже, МЕНЯ!!!»
– Сделайте это, Викентий Наумович, – раздался сзади негромкий голос майора. В спину потянуло сквозняком.
«Я не хочу. Не хочу! НЕ ХОЧУ!!!» – заорал профессор, тыкая рукой в эти морды.
Руку несколько раз дернуло, по ушам ударил грохот, лампочка над приговоренным мигнула и погасла. Фигура в сером безвольно обвисла. Колени профессора начали подгибаться…
– Пойдемте, Викентий Наумович, вы молодец, – майор втянул в коридор безвольную куклу на подгибающихся ногах, дождался, пока закроется дверь, приобнял за плечи.
– Я … я … я… – всхлипывал Викентий Наумович.
– Пойдемте. Не говорите ничего, я все понимаю, – мягко, но настойчиво выпутывая пистолет из ослабших пальцев майор повлек профессора по коридору.