Слава КВКИУ! (Вовк) - страница 110
Робинзону стоило выглянуть в коридор, и он бы увидел весь курсантский субботний бедлам, олицетворяющий полное отсутствие творческих порывов, на которые он так надеялся.
Кто-то, назначенный для генеральной уборки казармы, всегда приходившейся на субботу, уже скоблил ножичком деревянный пол, исшарканный за неделю сапожным гуталином. Кто-то поливал этот же пол водным раствором порошковой краски. От неё пол краснел и становился наряднее. Кто-то из курсантов, лишенных в тот день увольнения, разгонял макловицей на длинной палке ту подкрашенную воду по полу. Кто-то, перескакивая через объемную лужу, уделал брызгами зазевавшихся товарищей, вызвав вполне прогнозируемую реакцию.
Кем-то сдвигались в сторону металлические койки и тумбочки, чтобы не мешали уборке. Всё это образовывало непреодолимую баррикаду. Нагромождались на постели неугодные в данный момент табуретки. Поверх них наваливалось вообще всё, что кому-то мешало в данный момент.
Конечно же, всюду слышалось характерное недоумение тех, кто в ужасном беспорядке терял, например, только что поглаженные брюки, оставленные на минутку сапоги или фуражку. Особенно обидно было обнаруживать это на грязном полу, уделанное красной макловицей. Такое тоже случалось, а молодые и сильные ребята от огорчения не всегда сдерживались.
А в это же время кто-то, демонстрируя накачанный голый торс, торопливо одевался, хотя кто-то еще в кальсонах спешил в умывальник, явно, не успевая за остальными. Кто-то кричал кому-то и ругался. Кто-то радостно пел в унисон со своей душой, предчувствуя замечательный вечер!
И все курсанты в нашем стометровом коридоре в совокупности представляли собой действующую и очень шумную модель броуновского движения. Кто-то бежал в каптерку или умывальник. Кто-то стремился в туалет или обратно. Но абсолютно все спешили! Все суетились, одевались, раздевались, брились, мылись, в общем, лихорадочно готовились к увольнению.
В период столь массового головокружения в нашей казарме приходилось видеть много интересного, но было совершенно немыслимо заставить хоть кого заняться сопроматом! Но Робинзон обстановку не анализировал. Он стоически ждал своего счастливого случая, будто начинающий рыбак.
И в итоге обязательно заполучал кого-то из курсантов. Просто кому-то становилось жаль нашего Робинзона, и тогда он обращался к доценту с волновавшим якобы всех вопросом.
С этого момента Робинзон преображался. Он принимался добросовестно исполнять свою важную роль.
С воодушевлением, которое прямо-таки многоструйными фонтанами выплёскивалось наружу, он принимался что-то объяснять, прикидывать различные схемы нагрузок, тут же рассчитывать их, хоть сосредоточенные, хоть распределенные. Он чертил эпюры сил, моментов и напряжений, тут же яростно перечёркивал их, как не особо удачные, чертил всё заново, вырывал листы из своей тетради, и объяснял, объяснял, объяснял тем, кто его совсем не слушал.