Он после войны ещё больше наворочал! Уязвленное самолюбие Жукова не могло смириться с тем, что в мирное время он, якобы самый великий полководец всех времён и народов, не возглавил нашу страну, как это сделали у себя на родине генералы Эйзенхауэр и де Голль.
«Даже неполноценный Хрущёв, тоже мне, липовый генерал, и тот меня обошёл!» – злился Жуков. Ведь его даже министром обороны не назначили. Недооценили или Сталин понимал, с кем имеет дело?
И как же хорошо, между прочим, что не назначили! Когда Хрущев сделал его все же министром на короткое время, то Жуков всё равно успел наворочать! Например, перевёл вооруженные силы на ночной образ жизни! Зачем? Он сам-то это понимал? Конечно! Только, чтобы показать всем, будто он может всё, что ему вздумается.
Или ещё. Заставил всех подтверждать спортивные нормы, независимо от возраста и состояния здоровья. Всех, кроме себя, разумеется! Тогда покинули Армию очень многие боевые генералы и немолодые офицеры, особенно, когда-то раненные, прошедшие войну, но способные боевым опытом принести своей стране еще немалую пользу.
Хрущёв, сам подлец, каких свет не видывал, подлеца Жукова видел насквозь, потому скоро сам и снял его с должности Министра и отправил на дачу как в заключение. Боялся Никита Хрущёв, кабы Жуков ещё один государственный переворот не устроил! Боялся, чтобы и его самого не скинул! Опять ведь его недооценили. Опять его обидели! Опять с его заслугами не посчитались!
Но хватит! Вперёд надо смотреть! Сам ведь только что решил, что людей наших объединять нужно, а размышления о Жукове их разобщают. Не хочу свои воспоминания о нём смешивать с воспоминаниями о людях, которых есть за что уважать. Которые не имели столь высоких должностей и такого множества наград, но в любых ситуациях оставались людьми.
Для меня последнее обстоятельство всегда имело решающее значение. На таких людей и надо сегодня опираться. В нашем народе их всегда находилось тем больше, чем тяжелее наступали времена!
36
Вот! Вспомнились, наконец, наши училищные генералы. В Казанском ракетном их было два. Люди, совершенно разные по любым признакам. Так нам казалось. Разные военные судьбы. Разный стиль работы. Разное отношение к подчиненным.
Старшим по должности был начальник училища генерал-майор Ромашкин. В представлениях курсантов (может, мы со своего уровня и не сумели многого разглядеть) он был военным барином.
Все пять лет учёбы мы только и видели его то на трибуне, то проезжающим мимо в персональной «Волге». И хотя в машине он объезжал совсем немалые территории вверенного ему училища, но и в других случаях предпочитал видеть нас на почтительном расстоянии.