Я порывисто вскочила на ноги, также импульсивно шагнула в сторону мужчины, чтобы не дать себе шанса передумать. Чтобы не дать задний ход и не сбежать раньше времени, раньше чем позволю хоть что-то поиметь от жизни.
— Андрей…, — было дико неудобно обращаться к взрослому мужчине лишь по имени, но я переборола желание добавить в обращение ещё и отчество. — Я вижу, как вы смотрите на меня, — призывно облизнула пересохшие губы, тут же заметив, как Тихий впился голодным взглядом в мой рот. — И понимаю, что нравлюсь вам. Мне больше не от кого ждать помощи.
Я привстала на носочки, приблизилась буквально вплотную к Андрею, сразу же почувствовав, как он притянул меня за талию ещё ближе к себе. Дыхание сорвалось на тихий хрип, но не от предвкушения, а от понимания на какое дно я опускаюсь.
Зажмурившись, пробно коснулась губ, приоткрывая свои и впуская в рот горячий, требовательный язык. Андрей целовал жадно, до боли закусывая мягкую плоть, чтобы потом слизнуть с прокушенных губ проступившую кровь. Его неистовство соперничало лишь с моей безучастностью. И пока Тихий жался плотнее ко мне, я не сопротивлялась, но и не проявляла должных ответных реакций. Безэмоционально отдавалась в руки злобной судьбы, которая загнала в такую безвыходность.
Резкий стук в дверь отвлек нас обоих — Андрея от попыток задрать подол платья ещё выше, меня от уговаривания саму же себя оттолкнуть наконец-то грубые мужские пальцы.
— Прости, я увлёкся, — голос дрожал над самым ухом, а я не смела открыть глаза, ощущая горькое послевкусие от поцелуя.
Мне было стыдно и больно, оттого что я предавала чувства, плевала на совесть и шла наперерез моральным принципам.
Вежливость второго стука уже хромала, кто-то заявлял о себе более настойчивее и я испуганно отскочила к окну. Одернула задранный подол платья, провела ладонями по бедрам с каким-то особым остервенением, словно сбрасывая память прикосновений Андрея. Нервно пригладила волосы и опустила голову, боясь встретиться взглядами с тем, кто нам помешал.
— Лика, у меня обход, прошу меня извинить.
Мне так хотелось, чтобы произнесенные слова извинений не были досадным отголоском того, что нас прервали.
Я нехотя посмотрела на Тихого, заметив краем глаза двух интернов в коридоре. Мысленно благодаря их за внезапный приход.
— Конечно, я все понимаю, — тихо отозвалась и поспешила на выход.
— Лика, — властным окриком пригвоздил меня к полу. — Это новое предписание и его нужно начать уже сегодня вечером, — с нажимом в голосе пояснил Тихий и протянул листок бумаги.
Слегка неразборчивым врачебным почерком было написано всего лишь два коротких предложения: