— Говори уже, — кажется, он ощущает вину за то, что накричал без причины на нее.
— От персонала накопилось немало письменных обращений за вчерашний день и половину сегодняшнего… Посмотрите?
— Заноси.
Матвей снял меня со своих коленей.
— Конфетка, — быстро целует, — ты вкусная и желанная, но надо поработать.
— А мне дашь задание? — чуть ли не хлопаю в ладоши от желания быть полезной.
— Можешь закончить проверку.
Я усаживаюсь за стол, где ждет отчет. И увлеченно погрузившись в мир цифр, забываюсь, не обращаю внимания на посетителей, бесконечные звонки и разговоры. Это моя стихия.
В оставшееся свободное время, пока любимый заканчивает свои дела, просматриваю потенциальные вакансии, даже нахожу объявление бывшего работодателя, что удивительно. Место не занято до сих пор, хотя такие предложения всегда востребованы, быстро закрываются. Думаю, надо позвонить и спросить…
— Что это?
Не замечаю, как приближается Матвей и заглядывает в мой телефон.
— Ищу работу, — улыбаюсь ему и надеюсь, что порадуется.
Но это вызывает у него совсем другую реакцию. Внутри все обрывается…
— Даже не думай! — он повышает голос. И ухватив меня за локоть, тянет за собой.
— Почему? — вырываюсь и торможу. — Как все решится… Я что, не имею право работать?
— Потому что у меня другие на тебя планы, — надвигается, словно дрейфующий айсберг, неуправляемый и непредсказуемый.
Отступаю назад, пока не упираюсь спиной в дверь его кабинета.
* * *
Матвей
Какая к черту работа? Никогда! Она «смерти» моей хочет от постоянного беспокойства?! Моя жена будет сидеть дома, воспитывать детей и ждать мужа. Все.
— Конфетка… — голос выдает меня, хоть и пытаюсь контролировать себя, все равно зол. — Скажи, чего тебе не хватает?
Настя жмется к двери, хлопая длинными ресницами. Приблизившись вплотную, склоняюсь к ее уху и повторяю вопрос:
— Ответь. Получишь, что угодно. Только что бы больше не слышал о работе.
— Почему? — тихо спрашивает. — Не хочу быть содержанкой и медленно деградировать от безделья в четырех стенах.
— Какая, к черту, содержанка?! — бью ладонью в дверь, она вздрагивает. — Я люблю тебя!
— Матвей… Так нельзя… Ты не можешь контролировать все на свете, — всхлипывает.
«Что? Слезы?» — поднимаю ее лицо, на щеках мокрые дорожки… Запоздало думаю, что она права, но опять не сдержался. Это называется одержимостью… Я одержим Настей. И, да, так нельзя. Могу потерять ее, если не остановлюсь.
Целую соленую влагу, стирая остатки руками. Прижимаю к груди, желая загладить неприятный момент, и обещаю вернуться к этому разговору, как только проблема отпадет. Она, молча, кивает в ответ…