Я оборачиваюсь.
— А они… ну, знаешь. С ними все в порядке? С детьми Ронана?
Я на секунду задумываюсь над этим вопросом, а потом отвечаю:
— Нет. Нет, они не в порядке. Их отец недавно умер.
***
— Если бы ты снова увидел своего отца, Коннор, чтобы ты ему сказал?
Коннор смотрит на свои руки, а затем в окно, где на пляже установлен небольшой кран, чтобы поднять искореженные и потрепанные останки корабля в кузов грузовика.
— Коннор? — голос Доктора Филдинга слышно кристально чисто и очень громко через динамики ноутбука, стоящего на столе перед маленьким мальчиком, хотя Коннор старательно делает вид, что не слышит его.
— Коннор, милый. Почему бы тебе не ответить доктору Филдингу?
Я очень устала. За гранью усталости. Однако, приняла решение, что дети не будут страдать из-за того, что провела всю ночь, ухаживая за их больным, пока еще неизвестным дядей, так что теперь я на четвертой чашке кофе за день.
Коннор откашливается, ковыряя ногти.
— Я бы ему ничего не сказала. Он мертв, — тихо говорит он.
— Коннор…
— Все в порядке, мисс Лэнг. Возможно, Коннор прав. Иногда, на ранних стадиях горя, бывает полезно представить себе эти диалоги, последние слова, если хотите, чтобы завершить разговор и дать детям возможность попрощаться. В других случаях это может иногда привести к путанице ситуации. Коннор, как ты относишься к своей жизни на острове? Тебе там нравится? С Офелией?
Коннор искоса смотрит на меня.
— Все в порядке, — заверяю я его. — Ты можешь говорить все, что хочешь. Я не буду злиться, обещаю.
— Ненавижу это, — выпаливает он. — Я ненавижу этот остров. Ненавижу не ходить в школу. Иногда ненавижу Эми. Она всегда слишком счастлива.
— А Офелия? Ты не возражаешь, что отец оставил ее присматривать за вами?
Коннор очень долго молчит. Я чувствую, что он хочет снова посмотреть на меня, но не позволяет себе этого. И затем, после нескольких секунд нерешительности, он говорит:
— Я не ненавижу Офелию. Сначала так было, но теперь... она нормальная. Я не возражаю, что она здесь главная. Быть здесь с ней лучше, чем в сиротском приюте.
— Почему ты думаешь, что Эми слишком счастлива, Коннор?
— Потому что. Она никогда не выглядит грустной. Она все время играет и смеется. Как будто ей все равно.
— Все равно, что твой отец умер?
Коннор снова отворачивается и, прищурившись, уставился в окно.
— Видишь ли, Коннор, разница между тобой и Эми в том, что она намного моложе тебя. Хотя ей очень грустно, что твой отец умер, ее разум работает иначе, чем твой. Она не чувствует отсутствия твоего отца так сильно, как ты. Но это не значит, что ей все равно, понимаешь? Это просто означает, что она немного лучше справляется с грустью, которую чувствует внутри. Ты понимаешь, о чем я говорю?