Стоило мне уединиться в туалете для токсикозной «проблеватики», как дома случился маленький конец света.
Квартиру разнесли барабашки.
Судя по масштабу бедствия, действовали мелкие пакостники слаженно, изобретательно и времени зря не теряли.
В миске Дружка отмокал щедро залитый водой горох. Комнатные цветы «прикормлены» сахарным песком. Конфеты извлечены из шкафа, очищены от фантиков и надкусаны. Из тарелок на полу выложен узор, отдалённо похожий на цветок. На дверце холодильника малиновым вареньем написаны слова «мама» и «папа». На столе и на полу липкий сок.
А ведь меня не было всего час…
— Наташа, тебе плохо? Как ты? — сзади, откуда ни возьмись, возник Костя.
Да уж. Поплохеет тут. Мало того, что у меня шок, так ещё от всего этого концентрированного запаха кухни снова поднимается тошнота.
— Пятерых, говоришь, хочешь? — глядя мимо всего этого кошмара, спросила я.
— Думаю, нам хватит и двоих, — тоже под впечатлением, ответил Костя.
Не успел он погладить мой измученный рвотными позывами живот, как я снова убежала в туалет.
***
Говорят, у всего есть цена, и платить её лучше за то, что делает нас счастливыми.
Обрела ли я счастье? — Да.
Всё-таки в той беспризорной воровке-сироте теплилась искорка стремления к лучшему. И вот я — это я. Любимая жена и мать, по счастливой случайности когда-то забравшаяся в Костину холостяцкую квартиру.
Я верю, что судьба есть, и как же здорово, что строю её я сама.
Конец