Не рассказать его за час
Такой картины действа.
И я догнал австрийца в миг
И поравнялся рядом,
Как будто интерес возник
К движению гестапо.
Пусть лучше думает, что я
Фанатик до безумства,
Что «гитлерюгенд» для меня,
Как психу нужны буйства.
Я помню, говорила мне
Бабуля в месяц смерти,
Что обходи их в стороне,
Что это дети-черти.
Они пропитаны войной,
Желанием сжечь еврея,
И им не нужен мир такой,
Переча всем посмея.
Их фюрер объявил детьми,
воспетыми в легендах,
Как лекарей нашей земли
С иконостасом в стендах.
На каждом будут все они
Как под копирку в форме:
Рубашка, галстук, сапоги,
Прическа «стригли в шторме».
С единой мыслю, цель одна
И нет там исключения,
Вести дела везде должно
Лишь фюрера движение.
Пока я шёл и вспоминал,
Мы уж к мосту добрались,
С которого в ту ночь сбегал,
Когда за мною гнались.
На нем по каждой стороне
Стоят в военной форме
Солдаты с выправкой вчерне
На маленькой платформе.
Один из этих исполин
Спросил: «Куда собрались?» -
Достал он что-то из штанин-
«Не вы тут ночью крались?»
«Не вы решились на прыжок?
И почему не в форме?
А ну, скажите адресок
Сейчас мы вас оформим»
Он записал в свою тетрадь,
Что вынул из кармана
Все данные, что мог узнать
Не разобрав обмана.
«У вас же возраст подошёл,
А вы ещё не с нами,
Хотите, чтоб я к вам пришёл?
И дал вам сапогами?»
«Родителям ты передай,
Что срочно все вступают,
Что сроку месяц вам, до край
Потом себя пеняют».
Нам нужен каждый из ребят
Кто в «Гитлерюгенд» годен,
Вход ограничен для жидят,
Их статус непригоден.
А после пропустил вперёд,
Осматривая строго,
Походку, кто и как идёт.
Трясет меня немного.
Я сильно испугался в час,
Когда спросил про адрес.
Мой друг и в этом меня спас,
Разбив ответом накрест.
И мы неспешно побрели,
Уж на подходе город,
Молчали всю дорогу, шли
Не видя в речи повод.
Я думал, как мне улизнуть
С парада или раньше,
А может ногу подвернуть,
Чтоб не идти с ним дальше.
А может, растворюсь в толпе,
Умчав к родному дому,
Иль рассказать ему в мольбе
Про жизнь по-городскому.
Пусть знает, что я родом – тут
Где вырос и родился,
В надежде, что не предадут,
Я в мысли погрузился.
И мы добрались до толпы,
Что встала в ожидание,
Ликуя чествовать столпы
За детские старания.
Мы оказались впереди
У самого бордюра,
И вот они сейчас пошли,
Красивы, как брошюра.
Идут, подняв одной руки,
Смотрящей вниз ладошкой,
И в такт стучат их каблуки,
Разбавлен звук гармошкой.
И люди, радуясь, глядят
С рукой такой поднятой
«Зиг Хайль», – отчетливо кричат,
Я страхом тут объятый.
Боюсь, что выдадут меня,
Глаза и остальное,
Поступок свой не оценя,
Лицо сделал кривое.
Зажмурил глаз, слегка присел
И опустил головку,