Отца, семьи и крова.
Нет, я не плакал, я рыдал
От горя, что свалилось,
Что так давно в себе держал
И так давно копилось.
Да, я – еврей! И в чем вина?
Что им свелось родиться?
За это мне судьба дана,
Чтоб на меня сердиться?
За это встретил смерть отец?
Что воевал с врагами,
В награду получил он крест!
С ранением пришёл к маме!
За это дом друзей сожгли?
Без права на свободу,
По жизни были молодцы
Пусть и другого роду.
Пусть и евреи, но народ,
Что предан был любовью,
А вы пометили, как сброд,
Умыв его там кровью.
За что такой судьбы ему?
Он не достоин неба?
А лишь достоин видеть тьму,
Что так к нему свирепо?
Или родился не такой
По вере и по цвету,
Забьют тебя к чертям толпой,
Сживут тебя со свету!
Ну, правда, дайте мне ответ
И не смотрите косо,
А, может, есть у вас совет?
Как избежать допроса?
И тут ударился я в плач,
Истерикой пролился
От жизни крупных неудач,
Я над столом склонился.
И пара, слушая рассказ,
Мне слов не говорила,
Шокировал их, наверно, сказ,
Что жизнь со мной творила.
«Не плачь, ты лучше отдохни»,-
Мне женщина сказала:
«И всех ты в свет тут не брани»-
На койку указала:
«Ты полежи или поспи,
Устрой себе привала,
Ты ведь устал с того пути,
Где так тебя мотало.
А после мы решим вопрос,
Как поступать с тобою,
И нам не нужен твой допрос
С еврейскую судьбою».
И я послушно встал, пошёл,
Улёгся возле печи,
Я был подавлен или зол,
От этой грустной речи.
Мне было плохо от того
Что рядом происходит,
Что так давило самого
И болью в сердце сводит.
Что мне пятнадцать и я юн,
Но это только телом,
По речи – старый я ворчун,
Увязший в духе зрелом.
Вот и копилось в голове
Агрессия, страданья
И подломило в естестве
Здоровье сознание.
Тут много разного ещё,
Да страх не отпускает,
Что видел, чувствовал общо
Страдания вменяем.
И вот я вылил груз мыслей,
Украсив все слезами,
От коих становился злей
И от тоски по маме.
Вам не представить какого,
Нести багаж тот мыслей,
Как разрывает все нутро,
Что подменяет смыслы.
Наверно, я сошёл с ума
И потерял рассудок
От этой участи жида,
Я выдал сей поступок.
Что рассказал, кто я такой,
Поплакался прилюдно,
Делился горькую судьбой
Вот так вот безрассудно.
Зачем я это совершил,
А может быть, от боли,
Что так давно в себе копил
Излить себе позволил.
Лежал и думал обо всем,
Что было и что станет,
Как скоро этот строй снесём?
Куда он нас затянет?
Старушка, царствие её,
Тогда ещё сказала:
«Не ограничится зверьё,
И это лишь начало».
Спасибо ей за все дела,
Что знания давала,
Учила с ночи до утра,
Усилий прилагала.
И тут заметил странных дел,
Точнее разговоров,
Ведь я не спал, а чутко бдел,
Гоняя мыслей ворох.
«Давай, веди сюда солдат,
Пока жиденыш спящий,