— Лера, не смей!!! — от громового голоса Марка пригнулись все без исключения, а Ивэн схватился за голову и заплакал. Марк с беспокойством посмотрел на ребенка, схватил посеревшую лицом буйную подругу, и выволок ее из кухни. Лера шла, как пьяная, путаясь в собственных ногах, и так и норовила упасть. Но твердая рука Строжина не давала этого сделать, поддерживая девушку. В дверях Марк обернулся, вздохнул с сожалением, и бросил короткое:
— Простите..
Есения, посмотрев укоризненно вслед уходящей парочке, наклонилась и взяла рыдающего Ивэна на руки, удивляясь тому, что сидящий рядом Гор никак не отреагировал на детский плач. Мужчина сидел, уткнувшись лбом в согнутые колени и зажимал пальцами виски.
— Гор… С вами… С тобой все в порядке?
Логинов промолчал, и Есения беспомощно посмотрела на Лену, но женщине было не до нее, — домработница склонилась над раковиной и, выкрутив до упора кран с холодной водой, смывала с лица кровь.
— Да что же это? — Есения, несмотря на закалённый больничными буднями характер, запаниковала. Ивэн рыдает, у Лены идёт носом кровь, а Гор, кажется, в беспамятстве. — Ивэн, миленький, ну что с тобой? Почему ты плачешь? Пальчик болит? Дядю Марка испугался? Ну все, малыш, все. Я рядом, никто тебя не обидит. Ну хочешь, я злого дядьку отругаю? А? Хочешь? — Есения вышла в гостиную, и теперь расхаживала взад и вперед, укачивая и успокаивая ребенка, а сама с беспокойством поглядывала в сторону кухни, где, наконец-то, наметилось какое-то движение.
Покачиваясь, встал с пола Гор и тут же ухватился за разделочный стол. Он обводил пространство мутным взглядом, и явно чувствовал себя нехорошо. Лена выключила воду и тяжело опустилась на табурет-приступочку, прижимая к носу кухонное полотенце. Ивэн всё ещё плакал, но уже без мучительного надрыва, больше всхлипывал, цепляясь руками за плечи Есении и непрерывно жалуясь:
— Ма, бо! Бо! Ма! Бо!
— Ты ж мой маленький. Больно тебе, да? Бедненький. — От жалости к беззащитному крохе сжималось сердце, и Есения поцеловала мальчика в бледный вспотевший лоб.
Прошло ещё не меньше десяти минут, прежде чем в гостиной воцарилась полная тишина, и измученный болью ребенок уснул, прижавшись щекой к груди Есении.
Лена и Гор за это время успели исчезнуть из зоны видимости, причем сделали это бесшумно и незаметно.
Есения переложила Ивэна на диван, привычно подоткнув ему под бок подушку, прошла по всему первому этажу, заглядывая в комнаты, долго стояла возле лестницы, тщетно пытаясь услышать хоть что-нибудь, но в доме царила абсолютная тишина. Похоже, кроме спящей бабушки, Ивэна и озадаченной Есении, тут никого не было. Что же здесь творится?