****
Марк.
— Ты как? — Строжин с беспокойством изучал бледное лицо друга. Бедолаге крепко досталось от мощного выплеска силы альфы, но другого выхода не было — Лера начала неконтролируемый оборот прямо в доме, при человеке.
— Да нормально, — махнул рукой Логинов. — Голова немного болит.
Судя по виду Гора, голова болела сильно, но разве он признается?
— С Леной что?
— А вот ей бы на больничный. Пару дней полежать не помешает. Сильно ты в этот раз приложил.
— Ты же видел, она уже вошла в оборот. Времени на нежности не было. Как отреагировала Есения, кстати?
— Ты про силу? Она её вообще не ощутила, как любой человек. Зато я теперь абсолютно уверен — она не знает о существовании оборотней.
— Это точно? — Для Марка это обстоятельство ничего не меняло, скорее, ещё больше запутывало. Как девушка умудрилась выносить беременность от оборотня, родить, и так ничего и не узнать о его тайной сущности?
— Точно. Я только от неё. Она не знает, что произошло на кухне, и не может понять, почему у Ивэна болит голова. Ты бы сходил к пацану, посмотрел. Я-то ладно, потерплю, а его успокоить не помешает.
Строжин так и поступил.
Есения нашлась во дворе. Она с самым несчастным видом катала коляску с хнычущим мальчиком, и сама периодически хваталась за голову, потирая виски. Капризничающий ребёнок довёл и её.
— Привет. — Марк подошёл вплотную к девушке, и удостоился недовольного взгляда. Вот же злючка.
— Привет…
— Всё ещё плачет?
— Да. Гор сказал, у него голова болит… Панадол не помогает… Не знаю, что делать.
— Можно я попробую?
Есения посмотрела недоверчиво, и Марк на секунду завис, на себе испытывая выражение "Попал в плен чудесных глаз". Какие они у неё… глубокие. В таких утонешь, и не заметишь.
— Что попробуете?
Марк тряхнул головой, прогоняя наваждение.
— Успокоить малого. — И, не дожидаясь ответа, Марк наклонился над коляской.
Белый, как полотно, Ивэн тихо и безнадежно хныкал; из-под опущенных век по лицу, искажённому страданиями, катились редкие крупные слезы.
— Иии-вэн… — протяжно позвал Марк, и мальчик медленно открыл покрасневшие глаза.
Марк наклонился ещё ниже, закрывая собой коляску с ребенком от Есении, положил широкую ладонь на лоб Ивэну, и, не прерывая зрительного контакта, тихо, но четко произнес:
— Всё хорошо. У тебя не болит голова. Я забираю твою боль себе.
— Что вы делаете? — Есения обошла Марка, и с беспокойством заглянула в коляску.
Сейчас её явно не заботила близость мужчины, её волновало состояние ребёнка, и оно, к удивлению девушки, начало улучшаться буквально с каждой секундой.
Мальчик медленно моргнул и изумлённо осмотрелся, словно не понял, что происходит вокруг него; с его губ сорвался громкий вздох облегчения, почти стон, и на лице ребёнка появилась хоть и вымученная, но улыбка.