* * *
Дни сменялись ночами, ветреными и холодными, измученное тело просило отдыха, хотя мускулы всегда были готовы сжаться для прыжка, а рука даже во сне крепко сжимала нож.
Иногда Гордас видел вдалеке в просвете между деревьями или на противоположном берегу одинокую фигуру еще одного курсанта из их группы. Но даже долго разглядывая друг друга, парни не торопились сближаться. Может, и к лучшему. Гордас уже не хотел ни к кому привыкать. Не хотел даже видеть свое отражение в реке, казалось, из глубины на него смотрит чужое исхудавшее лицо, таящее опасность.
Едкий запах дыма защекотал ноздри на рассвете девяностого дня лесной жизни. Но костер давно потушен, значит, неподалеку развел огонь чужак. Надо разведать. Гордас вскинул на спину мешок с припасами и отправился на поиски источника гари.
Взойдя на невысокий холм, с которого открывался вид на реку, он заметил клубы черного дыма вдоль берега. Пламя пожирало лес, как голодное чудовище, пришлось спасаться вместе с горланящими по округе сойками и семейством перепуганных косуль.
Изучив направление ветра, Гордас понял, что можно искать укрытия лишь в хорошо знакомой болотистой местности на юге. Все прочие пути оказались отрезаны, будто курсантов нарочно загоняли к болоту. Значит, время пришло…
Преддверие пройдено и впереди новые испытания. Гордас хрипло смеялся, спотыкаясь о валежник, сердце бешено колотилось, полное горькой радостью предвкушения. Прощайте белесые в сумраке стволы сосен и корявые лапы вековых елей. Нужно двигаться дальше.
Но изученные тропы скоро кончились, под ногами захлюпала грязная, холодная жижа. А дым застилал глаза, заставляя идти в самую топь. Гордас давно выбрал еловую жердь из кучи бурелома на окраине болота и теперь проверял каждый шаг, смело продвигаясь по тонкой мшистой подстилке. В центре трясины ждут летмобили, а у Гордаса есть чем заплатить за дополнительное топливо. Три браслета помимо личного – неплохой итог кровавой эпопеи.
Шаг… еще шаг, по колено проваливаясь в зыбкое месиво, пора остановиться и перевести дыхание. Запах горящего дерева сменился на гнилостный, едкий дух. Вокруг установилась гнетущая тишина, нарушаемая только редкими хлопками газов, поднимающихся с самого дна трясины. Удручающая картина чахлых подтопленных кустов и обманчиво прочных холмиков заставила со скрипом стиснуть зубы и застонать вслух, лишь бы внести разнообразие звуков в это мертвое королевство.
Нестерпимо хотелось пить. Горло пересохло еще во время поспешного бегства, но тогда не было времени дать себе отдых. А сейчас не хватало сил стянуть со спины вещмешок и открыть пакет с водой. Ноги начинали замерзать. Рыча от нахлынувшего раздражения, Гордас сорвал поклажу с плеч и достал воду, едва не уронив драгоценный бутылек в зловонную жижу.