Он едва успел закрыться руками, как острый гребень хвоста вспорол рукав предплечья, почти задев кожу. И все равно Гордас осмелился выругаться, вскинув подбородок, заросший густой щетиной:
— Будешь глумиться над застрявшим в болоте? Боги предпочитают подобную подлость? Дай мне выбраться на сухое место и сразимся, если тебе угодно поиграть. Я не хочу умирать запертым в твою клетку, дай же шанс и дерись честно!
— Слишком скучно, дружочек. И к тому же, финал предсказуем.
Нежный женский голос настолько контрастировал с обликом мерзкого существа, что Гордас не мог заставить себя слишком долго смотреть прямо в удлиненные большие глаза с угольно-черными ресницами, пушистыми как опахало. Растопыренные пальцы огромной ящерицы заканчивались приплюснутыми подушечками, а тяжелая туша даже не проваливалась в утробно хлюпающие недра болота. Да, это была богиня или ее порождение… А Гордас только игрушка, забава для нее - он обречен.
Еще один удар мощного хвоста - плечо курсанта окрасилось кровью, а тварь насмешливо прошипела:
— Я удивлена. Ты не боишшься меня, не боишшься боли, но на краю гибели бережешшь свое милое лицо, чтобы не предстать уродом перед своей женщщиной. Как интерессно… Ты еще на что-то надеешшься. Не хочешь показаться ей обезображенным, боишься, что она не станет любоваться тобой, как прежде. Вы, смертные, так держитесь за свою выдумку о любви, так дрожите за нее, что даже смешно. Продолжай… Это очень вкуссно... Я довольна и не стану мучить слишшком долго сейчас.
Громогласно смеясь, она снова и снова била его хвостом, поднимая вокруг брызги мутной воды и угрожающе посвистывая. Она поднималась на задние лапы и нависала над ним всей своей уродливой тушей, а потом с грохотом плюхалась в сторону, чтобы подобраться с другого боку.
Разве он мог всерьез бороться с ней - тварь изрезала на нем одежду, зацепила лямки мешка и уронила его в топь… задела лицо… Затянутый в трясину по грудь, Гордас ценой неимоверных усилий сумел вытащить нож и пытался защищаться, с каждым взмахом руки опускаясь все ниже, пока не стал захлебываться.
Последнее, что он помнил перед забытьем – это липкий холодный язык на своем лбу и приятный женский голос, шепчущий безумные слова:
— Сейчас ты издохнешь в болоте, а она останется с тем, кого никогда не полюбит. Ночами она будет лить о тебе слезы, а ты останешься гнить среди старой падали. А потом она привыкнет и забудет тебя. Все было напрасно. Все зря. Глупая маленькая Соня никогда не обнимет своего бескрылого ангела, не родит ему сына… Потому что ангела больше нет. Даже если я подарю тебе жизнь, ты станешь чужим для нее, она больше тебя не примет, открывшись для другого. Так стоит ли тебе возвращаться, мальчик…