Порыв холодного ветра бросил в лицо пригоршню каменной трухи. «Ахиль…» шуршал под ногами гравий. «Ахиль…» - выкрикнул сокол, слетевший с утеса вниз, в ущелье, наверно, заметил добычу. Гордас ускорил шаг, но переметная сума давила плечи, и в мысли закрадывались сомнения. А нужно ли ему уходить? Не лучше ли еще раз все хорошенько обдумать?
Над горным кряжем сгустились тучи, стоит поискать убежище на случай дождя. Но Гордас торопливо пробирался по узкой тропинке, что петляла вокруг скалы, пытался отрезать себе путь назад, хотя ноздри его словно бы ощущали запах горячего мяса и свежей лепешки, а уши слышали, как стучит о дно чаши тугая струя верблюжьего молока.
Стоит закрыть глаза и перед внутренним взором появится смуглая крепкая грудь с вытянутым темным соском, который так и хотелось поймать губами… "Степная охотница! Зачем ты околдовала мой разум… Я не могу быть твоим".
В очередной раз заметив среди камней черную головку с кожаным ремешком, он не стал подзывать ее к себе, даже когда решил остановиться для того, чтобы осмотреть долину и немного поесть. Погода испортилась, на куртке расплылись первые капли небесных ручьев. А ведь еще не так давно Гордас брел по пустыне и молил о глотке воде – тело пекло зноем, язык распух… И вот сейчас пора прятаться от дождя в пещеру.
Он мгновение колебался, стоит ли окликнуть свою упрямую спутницу, но только тряхнул головой и забрался в широкую горловину грота. В глубине пещеры ботинки наткнулись на разбросанные в беспорядке кости крупных животных, Гордас торопливо зажег факел и оглядел нечаянное пристанище. Похоже, пещеру облюбовал в качестве логова хищный зверь. Придет ли он на ночлег или продолжит охоту ночью...
Собрав в кучу несколько найденных у входа хворостин, Гордас устроил подобие костра, но его хватит ненадолго. Между тем ливень усилился и вскоре на стене показалась тонкая тень, напомнившая очертания женской фигурки.
— Я только пережду ночь, а потом можешь опять делать вид, что идешь один. Надоедать тебе я не стану.
Гордась нахмурился, стараясь не показать отголосков радости и успокоения - Ахиль не придется мокнуть и замерзать.
— Я тебя не гоню, но завтра ты вернешься в стойбище.
— Ни за что!
Она победно усмехнулась, стягивая с себя меховую безрукавку, а за ней и нижнюю рубашку.
Гордас заметил, что при себе у ней были еще посох-копье и переметная сума. Сердце его тоскливо сжималось от мысли, что она почти весь день упорно брела за ним, не желая отпускать одного. А еще вид обнаженного женского тела будоражил и пьянил, заставляя шагнуть навстречу наваждению.