Оля набрала побольше воздуха в лёгкие и ответила:
– Я боюсь, что однажды ты убьёшь из-за меня ни в чём не повинных людей. Боюсь, что ты превратишься в монстра… Прости, – она спрятала между колен дрожащие руки.
Хастад с грустью посмотрел на свою женщину:
– Я подозревал, что ты испугаешься.
– Я… Я не хотела тебя обидеть, – поспешила Оля оправдать свои слова. – Понимаешь, ты так резко изменился… Мне очень страшно: что же будет дальше?
– Разве моё отношение к тебе изменилось? – спросил Хастад.
– Да! – воскликнула она, но тут же задумалась. – То есть… Мне кажется, что да.
– Глупости.
– Может быть. Но меня пугает, что я ничего о тебе не знаю. Вся твоя жизнь для меня – тайна. Может, ты вообще только притворялся дикарём. Может, ты ничего не говоришь о себе, потому что это ещё ужаснее, чем реки крови!
– В чём-то ты права, Хола, – тяжко вздохнул Хастад. – Я не хочу, чтобы ты видела, как живут мои сородичи. Всё это время я берёг тебя от своего прошлого, но если ты действительно хочешь знать, я расскажу.
– Хочу, – кивнула она.
Он набрал воздуха в лёгкие и начал:
– Когда-то наша цивилизация была технически развита. Несколько рас уживалось на одной планете, но потом по ошибке или по чьему-то умыслу произошёл ядерный взрыв и многие, как ты нас называешь, великаны вымерли. Те, кто остались, вынуждены были выживать, и через несколько поколений знания предков забылись. Это было очень давно, задолго до рождения моих родителей и их родителей. Всё, что я знаю, мне рассказали мама с папой и сестра.
– Ты говорил, что твоих родителей убили?
– Да. После взрыва выжить удалось только двум расам. Но вода в озёрах была отравлена, вся рыба подохла, скот тоже, еды не хватало. Белые и серые великаны стали враждовать. Я был маленьким, когда родителей убили. Папе отрубили голову, маме перерезали горло, а сестре проткнули живот.
– Прости, это ужасно… – сквозь ком в горле сказала Оля.
– Я никогда тебе не врал, Хола. Просто есть вещи, о которых лучше не знать.
– Да, – согласилась она.
– Хола, я последний, кого тебе стоит бояться.
И Оля снова поверила. Она села ближе и обняла Хастада. Всё-таки без него она чувствует себя неполной, никчёмной и одинокой. Но им больше нельзя возвращаться к любовным отношениям. Никогда. Это табу.
***
Великан не настаивал на близости. Ни намёка, ни слова. Слишком живы были воспоминания о человеческой жестокости. Хола до сих пор мучилась болями внизу живота.
Люди всё равно не дали бы им создать семью. А жить вместе тайно ото всех – это как танец с факелами на пороховой бочке. Одна искра – и конец.