– Я не позволю тебе умереть, – грустно и не слишком уверенно ответил он.
– Хватит уже обманывать себя! Лучше принять неизбежное прямо сейчас.
– Я отдам тебя людям, когда всё начнётся.
– Они заберут ребёнка для опытов и разрежут его на куски, а меня снова будут пытать, а потом посадят. Если ты сделаешь это, клянусь, я возненавижу тебя всей душой! Для меня лучше смерть, чем такое будущее! – с чувством выпалила она, повернулась лицом к великану и требовательно посмотрела ему в глаза. – Обещай мне, что спасёшь ребёнка, – ответа не последовало. – Хастад!
– Не могу... – он тяжко вздохнул и опустился на колени. – Хола – моя женщина, ты мне нужна...
По щекам Оли обильно потекли слёзы. Плотину тщательно сдерживаемых эмоций прорвало.
– Что же мы натворили... – вырвалось у неё. – Знаю, у тебя не было выбора среди женщин твоего народа... И нам вместе было хорошо...
– Не говори о нас в прошедшем времени, – попросил он.
– Ты посмотри на нас: мы оба мучаемся! Я умираю, а тебе больно оттого, что ты не в силах изменить это. Так спаси нашего ребёнка! Сделай это ради меня! Он же твой. Ты… Ты должен любить его!
Хастад промолчал и прижался к животу своей возлюбленной. Конечно, он любил их ребёнка. Даже несмотря на то, что Хола еле жива, что вскоре её должна забрать смерть.
Оля дрожала от холода, а, может, от страха или слабости. Хастад обнял её.
– Вернёмся? – предложил он.
– Ещё немного... Там слишком уныло, – Оля обняла Хастада за шею.
Она дышала шумно и с трудом, сердце в груди устало ухало, то и дело сбиваясь с ритма. Не было и минуты, когда она чувствовала себя здоровой, всё время что-то где-то болело, ныло, кололо, а голова кружилась так, что даже для похода в уборную требовалась помощь.
Сейчас, во время вынужденной ночной прогулки, в голове у Оли прояснилось. Неестественно огромный живот тянул к земле, мышцы спины свело, но хотелось просто стоять и дышать.
Хастад смотрел на свою женщину с обожанием, от одной только мысли о её неизбежной смерти он сам готов был последовать за ней. Так он и решил. У великана не было никаких представлений о загробной жизни, как не находилось таковых и о жизни без Холы.
Остаток ночи прошёл относительно спокойно. Оля уснула. Хастад тоже воспользовался затишьем и задремал.
Утром за завтраком Ашсаха смотрела на Олю особенно косо и это бесило.
– Скажи своей сестре, чтобы перестала смотреть на меня так, будто я труп. Я пока ещё жива, – сказала Оля Хастаду.
Хастад зашипел на великаньем языке. Пару минут они с Ашсахой переругивались, потом великанша бросила на пол чашку с недопитой горячей водой и исчезла.