Наталья поднялась по ступенькам крыльца, потопала ногами, согреваясь. Но в комнату не пошла. Мимо нее прошмыгал в валенках конюх. Она видела, как конюх подошел к тесовому сараю, отворил жестко проскрипевшие на морозе ворота и вывел коня. В предчувствии поездки конь голосисто заржал. Завьялов подошел к нему, погладил по мелко подрагивающей шее и стал запрягать.
- Принеси старновки да коврик не забудь постелить, - попросил Завьялов конюха.
Выезжали со двора, когда в поселке уже погасли огни, но от этого темнее не стало. На притихший дрёмный поселок, на лоснящуюся дорогу, на деревья, покрытые снежной прядью инея, луна источала свой извечно блеклый свет. Слегка привстав и держась одной рукою за передок санок, Завьялов стегнул вожжами, конь как бы взыграл и, храпя, помчался по накатанной дороге. При выезде из поселка, на повороте, санки качнуло, кованые полозья крепко врезались в наст, и Наталья, млея от быстрой езды, вскрикнула:
- Ой!
- Испугались?
- Нет. Ужасно весело.
И опять молчание. Только скрип полозьев и колкий снег в лицо. Такой колкий и холодный, что даже на губах не тает. Но хуже всего молчание.
- Не встречали больше своего зайца? - спросила Наталья.
- Нет. А что - зайчатинки захотели?
- Серый волк так говорит... - отшутилась Наталья. - Охотнички повелись больно неудачливые.
Петр улыбчиво кивнул.
- Нынче охотничков больше влечет к другому...
Наталья не переспросила, к чему именно, но посмотрела на него испытующе.
- Нет, вы всерьез? - спросил Петр.
- Что всерьез?
- Зайчатину любите?
- Люблю. У нас кролики есть. Прошлым летом одна принесла целую дюжину. Да беда стряслась: не успели опушиться - ни одного не осталось. И куда подевались - не знаем.
- Самец небось сожрал, - заявил Петр. - Сам водил этих тварей и наблюдал, как он пожирает... От нелюбви. Привычка! - убежденно добавил он.
Наталья глянула на него удивленно, но возражать не стала.
Дорога круто свернула. Санки дернуло вбок, чуть не опрокинув. Завьялов отпустил вожжи и присел на корточки. Лошадь пошла спокойно.
- Устали, да? Сядьте, - отодвигаясь и давая ему место, предложила Наталья.
Петр сел рядом, сдерживая волнение. Хотел что-то сказать и не мог, только глядел ей в лицо, на брови, ставшие белесыми от инея, и вся она казалась ему какой-то уютной.
- Небось соскучилась по муженьку-то?
Она промолчала.
- Что же пишет он? Скоро отслужит?
- Откуда вам известно, что он в армии?
- Земля слухом полнится. К тому же у военкома все на учете.
Поле, искрясь перед глазами, уходило вдаль, скрывалось в мутно-сизой темноте. Сумрачной изморозью лоснилась широкая спина лошади. Крупинки снега застревали в меховой шапке Завьялова, в шинели, тихо ложились Наталье на волосы, выбившиеся из-под шали.