Госпожа Дарс вызвалась сделать это, под чётким указанием Бернарда. Через полчаса она вернулась, усталая.
- Я всё сделала. Но у неё воспалились ожоги. Они были небольшие, но почему-то покрылись волдырями и сильно кровоточат.
- Это плохо, - Бернард покачал головой. - Но до приезда Фаржа я больше ничего не могу сделать. Мне бы всё равно пришлось намешивать мазь против ожогов, а там нужно знать пропорции, чтобы не дай Бог не навредить. Лекарства должно хватить на несколько часов. Если она всё проглотила, то жар должен уменьшиться. И как приедет Фарж, оповестите меня.
Госпожа Дарас ответила, что разумеется скажет ему и вышла из комнаты. Анна осталась с Бернардом наедине. Он сидел, упрямо сжав губы, такой собранный и решительный. Словно и в самом деле боролся со смертью. И обычно ведь побеждал! Доктор молчал, Анна тоже не спешила говорить. Она бы спросила у него, как он себя чувствует, но почему-то боялась. Чего? Наверное, натолкнуться на холодность там, где она для себя уже всё поняла.
Их странное, какое-то неестественное после той встречи с офицером, молчание нарушил стук в дверь.
- Войдите!
Дверь отворилась и вошла сама кухарка с подносом.
- Я только что узнала, что вы, доктор Бен, уже очнулись. И вот, пирожков напекла, как и обещала. Вам ведь кушать то надо лучше после болезни. Кушайте. И вам, госпожа, тоже пирожки есть, на всех хватит.
- Спасибо, - в один голос ответили Анна и Бернард. Стало так тепло на душе и приятно от этой неуклюжей заботы.
Анна поставила поднос с пирожками и двумя дымящимися кружками с ароматным чаем, на тумбочку возле кровати. Взяла пирожок и коснулась им руки Бернарда.
- Ты будешь?
Он на ощупь перехватил пирожок.
- Спасибо, Анна.
Она подняла глаза и встретилась взглядом с его незрячим теперь лицом. Он смотрел словно сквозь повязку на неё, силясь что-то разглядеть. Вопрос только что? Повязка лежала неплотно, и видимо, ещё и растянулась и почти сползла с левого глаза, обнажив обожжённую красную кожу век и лба.
- Да не за что.
Она не отдавая себе отчёта, потянулась руками к его лицу. Затянуть покрепче повязку. Медленно коснулась руками лба, выше ожога, убрала светлые, почти белые пряди с лица. И как она могла когда-то подумать, что её супруг стар и некрасив? Как ей только могло такое прийти в голову?
Она осторожно перехватила повязку, стараясь не причинить боли. Так хотелось, чтобы Бернард снова открыл глаза, посмотрел на неё. А ещё хотелось погладить пальцами его волосы, дотронуться до высокого лба, резко очерченных скул и мужественных губ. Анна потрясла головой и с усилием убрала руки за спину. Хорошо, что Бернард её не видел.